В этот момент Лала завела машину и, быстро набирая скорость, умчалась прочь.

– Ой…

Глава 5.

И о чем она только думала? Дать Илье доступ к геолокации, а на следующий день отправиться на встречу с Лалой как ни в чем не бывало…

Он вез ее домой в полном молчании. Она впервые видела его таким взбешенным. Ей стало стыдно и больно за свои подозрения. За то, что в ней посмела зародиться такая мысль. Она никогда не сможет рассказать ему об этом. Он никогда ее не поймет и не простит. А если она будет молчать, эти мысли будут точить ее изнутри, разрушая их близость. Выходит, что их отношения уже обречены, они начали умирать в тот самый миг, когда первая тень сомнений легла на ее сердце.

Илья завел ее в квартиру и снова уехал на работу.

Ева не знала, сколько часов она уже сидела в кабинете и пялилась на свою доску. В какой-то момент она собралась с силами, взяла в руки маркер и возле надписи «Азиат/слежка» приписала слово «брат».

Разговор с кореянкой окончательно убедил ее в том, что та не имеет отношения к убийствам. Девчонка любит пафос, она может накидывать на себя сколько угодно пуху, но она сама боится до усрачки, это факт. И она тоже теперь знает, что Ева ни при чем.

Итак, Илья. Рано или поздно ей придется об этом подумать. Даже в мыслях слова не складывались в предложения. Она просто представляла его лицо и пыталась понять, чувствует ли она угрозу. И стоит ли доверять чувствам? Что если отключить эмоции и подумать логически. Мог ли он быть причастным к этим преступлениям?

Нужно просто восстановить хронологию и попытаться установить, где он был во время каждого преступления.

22 сентября – вечер, когда умер Дэн. Ева открыла свой гугл-календарь. Это была пятница, никаких рабочих мероприятий в календаре не было. По пятницам они с Ильей обычно заказывают пиццу или роллы и смотрят какой-нибудь фильм. Ева открыла верхний ящик письменного стола и достала оттуда небольшой фиолетовый дневник. Полистав, нашла запись от 22 сентября:

«Повезло с отелем! Мы с Кирой в соседних номерах. Абхазия прекрасна. Не могу поверить, что мы проведем три дня у моря».

Ах да, они улетали на несколько дней, чтобы перезагрузиться перед началом работы над третьей книгой про Сашу Коршунову. Пили вино, шизгарили на берегу моря до глубокой ночи.

Ева подошла к доске и нарисовала букву «И» со знаком «минус» под данными по Дэну Петрову.

30 сентября, суббота. День смерти Марго. До Евы только сейчас начало доходить, что ее бывшая подруга на самом деле мертва. Она глубоко вдохнула, затем выпустила воздух, раздувая белокурую челку. Сейчас не время поддаваться эмоциям. Подумать обо всем этом можно потом.

30 сентября они ничего не писала. Зато была запись от 1 октября, последняя, после которой она забыла про дневник. Она сделала ее незадолго до того, как получила то голосовое сообщение от Киры. Ева вспомнила, не читая. В субботу 30 сентября она сражалась с поэпизодником нового романа и так увлеклась, что буквально вытолкала Илью из дома, предложив ему выпить пива в баре со старым приятелем. Вернулся он за полночь, когда Ева уже спала, но наутро был свеж и бодр. Хотя справедливости ради стоит отметить, что Илья в принципе не отличался чрезмерными возлияниями и крайне редко страдал похмельем. На доске появилась еще одна запись «И–».

1 октября. Наташа Славная утонула в ванной. Дело было вечером, Илья в тот день готовил мясо по-французски. Ева вернулась после встречи с Кирой в кофейне. Они вместе поужинали и легли спать. Наверное, легли. Потому что Ева ничего больше не помнила про тот вечер, будто его стерли. Скорей всего, всему виной были ее нервы.

А на следующий день у нее болела голова, хотя за ужином она выпила только бокал красного сухого.

Трясущейся рукой Ева нарисовала «И?» под информацией о смерти Наташи Славной.

Бросив маркер, она сложила руки на груди, подперла подбородок кулаком и задумчиво смотрела на доску.

Ей было сложно представить Илью убивающим этих людей, которых она знала. Убивающим Дэна, Марго и Наташу. Наташу! Божий одуванчик, пожилая женщина была ходячей легендой жанровой литературы. Ее приглашали на радио, на кулинарные шоу и другие семейные программы. Она занималась благотворительностью и вела бесплатные писательские курсы для детей и подростков. У кого поднялась на нее рука?

И все же, Ева знала, Илья уже убивал. За пятнадцать лет службы он участвовал в самых разных делах, связанных с криминалом, и даже какое-то время работал под прикрытием. А значит, хорошо умеет не только убивать, но и лгать…

Но зачем? Какой во всем этом смысл? Он так сильно хотел, чтобы она победила?! Абсурд. Только ненормальный человек может пойти на такое. Но ведь нормальные и не убивают людей одного за другим.

Телефон в кармане джинсов крякнул и завибрировал. Кира, это ее звук.

Ева достала телефон и нажала на сообщение. Это был репост с телеграм-канала «Криминальная Москва»:

«Полчаса назад на МКАДе красный миникупер слетел с эстакады. Водитель и пассажир не выжили»

К посту прилагалось несколько страшных фото. И хотя лица погибших были заблюрены, Ева узнала и красное пальто, и кожаные брюки, и длинные черные волосы.

Лала Ли мертва. Как и ее брат.

Ева опустилась прямо на пол. Дерзкая девчонка, которая только начинала жить. Это все ее вина. Это Ева во всем виновата. Это из-за нее Лала Ли бросила свои сказочные фанфики и попала в эту мясорубку.

Горло как будто сдавило железной хваткой.

Ева обхватила колени руками и начала медленно раскачиваться. Она больше не могла и ни думать, ни что-то делать. Все кончено. Она убила их всех.

Из прихожей раздался звук открывающейся двери.

– Я дома!

Сердце Ева ухнуло в пятки, потом вернулось обратно и заколотилось с бешеной скоростью. Она поспешно стерла последние надписи с доски.

– Чего у нас тут? Следственный штаб? – Илья заглянул в кабинет, но внутрь не вошел. Он уважал ее право на личную территорию.

– Да, пыталась посмотреть на все это с высоты птичьего полета. Расскажешь, что узнал? – Ева двинулась к выходу из кабинета и потянула Илью за руку на кухню.

Оно высвободил руку.

– Руки помою и уберу пистолет, – он отстегнул портупею. – Мне кажется, или ты плакала?

Ева машинально вытерла глаза и отмахнулась:

– Ерунда.

– Ты извини, я не хотел быть таким