полная женщина с крупными чертами лица и пронзительным взглядом. Максим отметил, что это совсем не та дама, чье изваяние украшало императорские покои.

Домициан явил на губах лицемерную улыбку. Касперий Элиан как-то потускнел. Оба приветствовали вошедшую. Император — расслабленным движением руки, Элиан — коротким жестом военного салюта.

Максим поклонился. «Несомненно — императрица. А кто же та, со вздернутым носиком? Домициан отважен… или неумен. При такой жене нельзя любоваться изваянием другой дамы».

Супруга императора прошествовала через всю комнату и опустилась в кресло черного дерева. Как отметил Максим, ее никто не приглашал. Но никто и не посмел воспротивиться.

Императору оставалось сделать вид, будто он только и ждал жену — для начала совета. Императрица скрестила руки на груди и милостиво кивнула Максиму.

Он счел кратчайший путь наипервейшим. Молча провел ребром ладони по горлу. Жест не допускал двойных толкований. Император, неприятно пораженный, приподнялся на локте. Бесспорно, Касперий Элиан его подготовил, но… Предсказание, в конце концов, — не уведомление о заговоре. Точность не нужна, напротив. Каждого ждет могила, но мало любителей готовиться к ней заранее. Кто жаждет узнать, что предстоит безвременная кончина? Заговор можно раскрыть, а с предсказанием не поспоришь. Предсказанию следует быть туманным, допускать различные толкования.

Максим обнаружил, что Домициан наделен чувством юмора. Он никак не желал понять, кому именно грозит беда. В страшной тревоге указывал то на жену, то на Элиана, перечислял какие-то имена — несомненно, особ значительных и уважаемых.

Императрица, сидя в кресле, наслаждалась сценой. Касперий Элиан утирал пот со лба — видимо, знал, чем может завершиться подобное веселье, — и все пристальнее вглядывался в лицо прорицателя. Максим скорбно и строго качал головой. Вскоре это ему надоело. Сделав шаг вперед, указал на статую императора.

Домициан тотчас перестал улыбаться.

Начальник гвардии повернулся к Максиму. Принялся допытываться, какая именно смерть грозит императору.

Проще всего было изобразить, что цезарь пригубит отравленное вино, но Максим вовремя спохватился. На Лестнице Рыданий он показал солдатам человека, занесшего кинжал. Несомненно, воины поведали об этом Элиану.

Максим сделал вид, будто вытаскивает из-за пазухи нож, пальцем пробует остроту лезвия. Император переглянулся с начальником гвардии. Последний потребовал, чтобы Максим назвал имя убийцы.

Прорицатель заупрямился. Звезды предупреждают об опасности, но не называют имен.

В комнате воцарилось зловещее молчание. Ни император, ни начальник гвардии не верили в астрологию. Оба полагали: чужак проник в чью-то тайну. Знает имя злоумышленника.

Элиан снял с шеи тяжелую золотую цепь, покачал на ладони. Вторую ладонь выразительно опустил на рукоять меча. Посмотрел на Максима: «Выбирай».

Актер снова прикоснулся к глазам: «Не вижу». Домициан неожиданно улыбнулся, отдал короткое повеление Элиану. Тот в свою очередь дернул губами и положил руку Максиму на затылок. Заставил повернуться — точно осматривая ряды людей: потребовал, чтобы прорицатель отыскал и показал заговорщиков.

Максим без особого восторга подумал, как же от него станут добиваться покорности?

С места поднялась императрица. Лицо ее выражало досаду. «Прорицатель не глуп, сказал все, что хотел. Со временем, возможно, сказал бы больше. Под пыткой либо смолчит, либо солжет». Она в упор посмотрела на императора. Домициан не успел ответить на ее взгляд. Начальник гвардии внезапно схватил Максима за плечо и что-то воскликнул. Император недоуменно приподнял брови.

Тут Максим с величайшим изумлением обнаружил, что Касперий Элиан онемел. Превратился в чужеземца, ни слова не понимающего по-латыни. С чего бы иначе принялся объясняться жестами?

Он вскинул руку, точно загораживаясь от яркого света. Потом медленно опустил и растерянно огляделся по сторонам с видом человека, шагнувшего на яркий свет из темноты и не понимающего, где он находится. В лице его читался страх, изумление и крайняя растерянность. Он оглядывался по сторонам, словно озирал несметную толпу, и прислушивался, будто пытался различить отдельные слова в неясном гуле.

Максим узнал.

Узнал самого себя, стоящего на арене цирка!

Конечно, Элиан тоже был в Колизее. Видел невероятное представление. Память начальника гвардии оказалась лучше памяти императора. «Вот почему так пристально меня разглядывал! Теперь напомнил властелину»…

Элиан продолжал выразительно хлопать глазами.

Максим оскорбился. «Зачем же утрировать? Я выглядел совсем не так глупо. И вовсе не трусил. Ну, если только чуть-чуть… Да и вообще, отправить бы Элиана веков на двадцать в будущее! И посмотреть, как станет озираться!»

Между тем вмешалась императрица. Представление она пропустила и жаждала выяснить подробности.

Тут Элиан себя показал. Вернее, показал многих. Ловко изобразил какого-то зрителя, от напряжения скосившего глаза и высунувшего язык; служителя арены, застывшего с копьем наготове. Почтительным взмахом руки обрисовал великого цезаря. Не забыл и самого себя: поза строга и безупречна, взгляд ясен и тверд, устремлен к арене. По ровному белому песку несется разъяренный лев…

Императрица переводила взгляд с начальника гвардии на Максима. Сам актер застыл, приоткрыв рот. Давно не испытывал такой зависти. Давно не видел столь великолепной импровизации (не считая, конечно, собственного вдохновенного исполнения).

Элиан был львом, был бестиарием, был и гладиатором-новичком. Максим словно воочию видел, как лев осел на задние лапы, как споткнулся и растянулся во весь рост незадачливый бестиарий и как вертелся на месте, не зная, против кого сражаться, гладиатор-новичок. Элиан явно стремился подчеркнуть комическую сторону битвы, вместо героической, но сыграл великолепно. «Такой талант пропадает зря! — негодовал Максим. — Элиан не подозревает об истинном своем призвании!»

Начальник гвардии безупречно продемонстрировал странный способ боя, избранный новичком. Странный, но победоносный! Императрица захлопала в ладоши. Максим слегка поклонился, полагая, что аплодисменты заслужил не только Элиан.

И тотчас оказался под перекрестьем взглядов. Императрица, император и начальник гвардии молча смотрели на него. В глазах троих читался один вопрос: «Откуда взялся этот прорицатель-гладиатор?»

Максим честно все объяснил. Сколько знал сам, столько им и сказал. Точнее, показал. Воздел руку вверх: мол, свалился с неба.

Как это часто и бывает, честность успеха не имела. Ему никто не поверил.

Снова наступила тишина. Максим перевел дыхание, готовясь к новому допросу. Домициан хлопнул в ладоши. Актер невольно напрягся, но в комнату проскользнула всего лишь рабыня, погасила светильники и отодвинула занавески на окнах.

Оказывается, наступило утро. Золотистый свет вливался в комнату. На стенах и полу обозначились легкие тени.

Император отдал какое-то приказание Элиану. Начальник гвардии коротко наклонил голову. Оба посмотрели на Максима. Их взгляды истолковывались легко. «Узнай, кто этот предсказатель». — «По косточкам разберу».

Императрица направилась к дверям. На пороге оглянулась. Вот ее взгляда Максим не сумел расшифровать.

* * *

Максима сопровождали двое солдат. Теперь уже именно стража, а не