бы припомнить — в каком году умер? Или здравствует и поныне? Неужели правящему императору возведен столь незаметный памятник? Впрочем, Тит, кажется, был скромен.

Максим пятился, не в силах оторвать взгляда от изваяния. Казалось, встретил доброго знакомого. «Кто наследовал Титу Флавию? Его брат Домициан. А Домициану? Не помню… Но где-то вскоре к власти приходит Траян. Надо посмотреть, поставлена ли уже знаменитая колонна Траяна?»

Тут он ударился спиной о нечто массивное и незыблемое. Обернулся. Уперся взглядом в гранитный постамент. Запрокинул голову. Увидел нависшие над головой конские копыта. Максим подался назад, стараясь окинуть взглядом и всадника, и коня. Золотое изваяние горело на солнце, слепило глаза. Лицо всадника невозможно было рассмотреть, Максим видел только очертания фигуру. Немного лучше обстояло дело с конской мордой: он разглядел раздувающиеся ноздри и огромные глаза. «Нет, кони Клодта непревзойденны», — постановил Максим.

Однако его больше занимал всадник. Опустив глаза, актер прочитал надпись на постаменте:

«Цезарь Флавий Домициан».

— Домициан!

Кажется, Максим воскликнул это вслух, потому что несколько человек оглянулись. Он поспешно отошел от изваяния.

В мраморной ложе он видел Домициана. Грузный человек в пурпуре и золотом венце — император Домициан. В этом Максим не сомневался ни мгновения. Из сочинений Светония помнил точно: после убийства Домициана все его статуи были уничтожены.

«Значит, кончается первый век новой эры».

Максим так сосредоточился на своем открытии, что двинулся не в ту сторону. Сообразил это, лишь оказавшись на противоположном конце площади. Поспешил назад, к храму.

Ни носилок, ни сенатора, ни рабов, ни бестиария на прежнем месте не было.

Максим с необычайным проворством взбежал по ступеням, торопясь оглядеть площадь. Удаляющейся процессии не обнаружил. Искать было бессмысленно. Они могли скрыться в любом переулке.

Максим опустился на ступени. Только теперь почувствовал, что смертельно устал, голоден, задыхается от жары и умирает от жажды. Потер рукой лоб. Да, он знал точно, что находится в Риме конца первого века новой эры. Открытие не доставило радости. Почти двадцать веков отделяли его от родного дома.

Есть ли надежда вернуться? Пролегай между ним и домом тысячи километров, Максим немедленно пустился бы в путь.

Как преодолеть время, он не знал.

Впервые за весь день у него появилась возможность обдумать свое положение. Один — в чужом мире. Без друзей, без денег, без крыши над головой. Языка не знает. Возможного покровителя потерял. Как выжить?

Максим разгневался. В любимых научно-фантастических романах герои отправлялись в прошлое, тщательно подготовившись. И не забывали захватить с собой Машину Времени. А его забросили на двадцать веков! Да еще прямо на арену, в пасть львам! «На роль мученика я не нанимался!»

Он возмущенно осмотрелся по сторонам. Увы, адресовать протест было некому.

Оставалось думать, как спастись.

Имени сенатора он даже не слышал. Где искать его — понятия не имел. Зато мог разыскать весталку. Максим поморщился. Просить заступничества женщины? Как-то неловко. Но другого выхода нет. «Ладно, при случае совершу для нее подвиг».

Он попытался оживить в памяти все, что слышал о Весте и весталках. Римляне почитали эту богиню превыше других. Служили ей непорочные девушки. Кажется, поддерживали в храме священный огонь. За нарушение обета безбрачия весталок ждала страшная казнь, Максим не помнил — какая именно.

«Весталки, наверное, обитают при храме. Вперед, на поиски храма Весты».

Он встал и со вздохом затянул пояс потуже. Ничего не имел против осмотра достопримечательностей, но только — на сытый желудок. К счастью, святилище Весты отыскалось почти сразу. Маленькое, круглое, белокаменное. К дверям вели три ступени, Максим перешагнул их разом.

Двери были крепко заперты. Максим недоумевающе осмотрелся. По ступеням других храмов непрерывно сновали люди: в одиночку и целыми процессиями, с богатыми подношениями в руках.

К входу в святилище Весты никто не приближался. Максим безнадежно подергал тяжелое бронзовое кольцо. Двери не шелохнулись. Пробегавшие мимо девушки остановились и как-то странно посмотрели на Максима. На его вопросительный жест (как попасть внутрь?) фыркнули и убежали.

Максим спешно ретировался: над ним так же фыркали, когда второпях ворвался вместо мужской гримерной — в женскую. Вероятно, храм Весты был запретен для мужчин.

«Как же найти весталку?»

Помогла случайность. Он увидел, как из двухэтажного здания, стоявшего близ храма, вышла девушка, закутанная в белое покрывало, с белой повязкой на голове. Так была одета и рыженькая весталка в цирке! Вероятно, весталки жили в этом доме.

Девушка села в ожидавший ее паланкин. Небрежно махнула рукой, подавая знак рабам. Следом за паланкином поспешала вереница служанок. Прохожие почтительно расступались.

Проводив весталку взглядом, Максим решительно развернулся и направился к дверям дома весталок. Переступил порог…

На улице он оказался гораздо быстрее, чем рассчитывал. При этом вышел спиной вперед и с размаху сел на булыжную мостовую. Следом из дверей выскочили три старые мегеры. Глаза их сверкали, пальцы хищно скрючились, волосы развевались, точно змеи. Максим молча хлопал глазами. Старухи шипели. Прохожие хохотали.

Выбранившись вволю, старухи угомонились и вернулись назад. Перед тем каждая метко плюнула святотатцу под ноги. Двери захлопнулись, и слышно было, как изнутри яростно задвинули засов. Максим поднялся, отряхнулся и побрел прочь.

Напился он из фонтана, там же умылся. Нестерпимо хотелось есть.

Он что-то читал о бесплатных раздачах беднякам, но где и как происходят раздачи, понятия не имел. Да и стыдно было протягивать руку за подаянием. «Нет, нужно придумать другое».

Близился вечер. Максим смотрел на громады розовых облаков, на порозовевшие мраморные колонны. «Лучше всего закат на Форуме описан у Сенкевича».

Стоп! Максим даже привстал. А что, если довериться классикам? Сенкевич не пожалел патоки для описания первых христиан. Может быть, они и впрямь наделены исключительными добродетелями? А если при этом обладают и толикой юмора… Кажется, их тайный знак — рыба?

Следующие полчаса Максим рисовал рыб. Обмакивал палец в воду и чертил на парапетах фонтанов. Царапал каким-то камешком на булыжниках мостовой. Изображал руками в воздухе.

Прохожие пожимали плечами и проходили мимо. Иногда останавливались и глазели, ожидая продолжения картины. Максим выбивался из сил. «Чтобы в такой толпе не нашлось ни одного христианина! Безобразие!»

Темнело. Стремительно, как и всегда на юге. Максим терял надежду, но не сдавался. И упорство его было вознаграждено. Какой-то человек неопределенных лет, с неопределенного цвета волосами и в такого же неопределенного оттенка туники, вдруг понимающе кивнул и хлопнул Максима по плечу. Взмахнул рукой, предлагая идти следом. Максим бросил камешек, которым рисовал, и медленно распрямился. Незнакомец благожелательно улыбнулся, продемонстрировал отсутствие двух передних зубов. Дохнул винными парами.

Видя, что