Мирон, будто смутившись, отряхнул рукой сиденье велосипеда, затем свою почтовую сумку и откашлялся:

— Ты бы домой шла. Она баба решительная, как бы не случилось чего.

— Она добрая, просто обижается на меня и понятно почему, но я вовсе не хотела Николая на войну посылать. Ляпнула, не подумавши, а оно вон как получилось.

Мирон расстегнул сумку.

— Тут другая беда, — он достал знакомый уже девушке бланк, — вот, на Николая пришла.

У Нины из рук выпало ведро и грохнуло об землю.

— Вот так, — сказал Мирон, застёгивая сумку, — как и твой муж, тоже пару месяцев как уехал, и теперь всё, нету. Ты иди, иди.

Нина осталась на месте, а почтальон, ковыляя на протезе и держась за руль своего велосипеда, пошёл дальше.

Тётя Аня стояла рядом с печью у себя в доме. Нужно было немного прогреть, чтобы вечером не возвращаться в холодные стены. Она увидела в окно, что возле калитки топчется и не решается зайти Мирон. Женщина вышла на ступеньки, почтальон, пряча глаза, подошёл.

— Здравствуй Анна. Тут дело такое, — он достал из сумки похоронку и протянул, — прости если что.

Она взяла её в руки, бегло прочитала, взглянула поверх головы почтальона на дорогу, смяла бланк в кулаке и, ни слова не говоря, резко вернулась в дом. Войдя внутрь, она откинула крышку сундука, достала из него завёрнутое в мешковину ружьё, заломила его, заглянула в стволы, резко сложила и спустила оба крючка. Раздался сухой, металлический щелчок. Её сын всегда держал охотничью двустволку в исправном начищенном состоянии. Анна накинула на плечо полный патронташ и направилась к двери.

На ступеньках её встретил старый Мирон. Поняв, что сейчас произойдёт, он кинулся к женщине, выставив вперёд руки, пытаясь схватиться за ружьё.

— Анна, брось! Это же подсудное дело. Дитё у неё малое, Анна.

— Уйди отсюда, — рявкнула женщина и прикладом оттолкнула старика в сторону. Она вышла за калитку и направилась к Нине, которая стояла на дороге с глазами, полными слёз. Анна на ходу вынула два патрона и бросила патронташ на землю, затем вставила их в стволы и резко сложила ружьё.

— Прости, — беззвучно шевеля губами, прошептала Нина.

Анна подошла вплотную:

— У сына моего прощения попросишь, скоро вы с ним увидитесь.

Приложила приклад к плечу и вскинула ружьё, направив его прямо в лицо девушке. Она подняла взгляд к небу и смиренно закрыла глаза. Раздался выстрел. Косынка с головы Нины, сбитая пороховыми газами, метнулась в сторону как беспокойная чайка.

Тут же из соседних дворов выскочили люди и бросились к Анне, пытаясь её удержать. Нина вытерла лицо ладонью и посмотрела на неё, крови не было. Женщина в последний момент, поборов в себе ненависть, увела стволы в сторону, и заряд прошёл прямо над головой девушки, лишь немного опалив ей волосы.

— Чего ты добилась, сука? — взревела Анна. — Чтоб тебе пусто было!

Женщина с отвращением плюнула под ноги Нине и, отмахнувшись от пытавшихся её удержать соседок, направилась к своему дому. Взяла ружьё за стволы и с отчаянным криком ударила о дерево. Приклад разлетелся в щепки. Анна отбросила в сторону то, что осталось от ружья, и зашла в дом, громко хлопнув дверью.

Всё так же стоявшая на дороге Нина беззвучно плакала, опустив голову. Затем обернулась и тихо ушла, забыв про косынку и ведро, лежавшие на дороге.

Того, что произойдёт через несколько дней, никто не мог предположить. Тётя Аня занималась домашней работой, пытаясь отвлечься от тяжёлых мыслей. Когда останавливалась, то снова накатывала обида неизвестно на кого за свою загубленную жизнь. Была одна отрада — сын, но и его забрала тяжёлая судьбина. В такие моменты снова вставала и начинала что-нибудь делать ещё с большим усердием. Она взглянула в окно, у калитки стояла Нина. Анна подошла к окну и демонстративно задёрнула шторы. Сама отошла немного вглубь комнаты, чтобы её не было видно, и наблюдала за незваной гостьей. Та положила что-то в почтовый ящик и ушла.

Анна вышла во двор, достала из скрипучего колодца воды и поставила на ступеньки перед домом. Затем сходила в сарай за зерном и насыпала в кормушки. Беспокойные куры сбежались, махая крыльями, и суетились у её ног.

— Тише, тише вы, шалопутные, всем хватит.

Анна взошла на ступеньки дома, наклонилась за ведром с водой, но остановилась, решив всё-таки посмотреть, что Нина положила в почтовый ящик. В нём была записка следующего содержания:

«Не рви сразу, дочитай, пожалуйста. Я виновата перед тобой очень сильно и не жду, что ты меня простишь. Из-за меня сына твоего убили. Забирай себе моего Вовку, а я пойду у Николая твоего прощения просить».

— Куда это ты собралась, малахольная? — сказала Анна сама себе.

Тут она изменилась в лице, о чём-то догадавшись, и бросилась, очертя голову, к дому Нины.

Забежав внутрь, она увидела сидящего на лавочке Вовку. Он был тепло одет, подпоясан пуховым платком, а рядом с ним лежал узел с вещами.

— Мать где? — спросила Анна, немного отдышавшись.

Вовка совсем не понимал, что происходит, и ответил ей с детской наивностью:

— Мамка сказала, что ей уйти надо, а вы меня заберёте, и я теперь у вас жить буду, — он посмотрел на женщину и спросил, удивлённо приподняв брови, — тётя Аня, а мамка надолго ушла?

— Погоди, может, не ушла ещё, дай Бог.

Анна выскочила во двор и металась из стороны в сторону, заглядывала в каждую дверь.

— Нина, отзовись, не дури, — кричала она, — о сыне подумай, как ему без мамки?

За домом, в дальнем сарае, послышался грохот. Анна побежала туда и влетела внутрь. В привязанной к потолочной балке петле висела Нина и билась в агонии. Анна огляделась, схватила стоявшую у стены косу и с размаху перерубила верёвку. Девушка упала на пол. Анна подскочила к ней, стала ослаблять петлю на шее и хлопать девушку по щекам:

— Дыши, дыши. Пацана полным сиротой сделать решила?

Девушка с хрипом вдохнула и закашлялась. Стала вырываться, пытаясь высвободить руки, и говорила сквозь всхлипы:

— Зачем, зачем ты мне помешала? Ведь это я, паскуда, сына твоего убила.

— С ума сошла? — попыталась разубедить её Анна, — его всё равно забрали бы, он сам собирался. Судьба, наверное, что теперь сделаешь? Это я сгоряча на тебя набросилась, прости.

Нина вырвалась и попыталась встать:

— Пусти, я пойду к Николаю. Буду прощения у него просить. Пусти!

— Сдурела? — вскрикнула Анна уже жёстче.

— Забирай себе Вовку, — не унималась девушка, — я всё равно не смогу одна. Не могу, в