единиц божественности Лид. Монстры бросились крушить костяные деревья. Сила их тел была огромной. Их способности сотрясали землю. Кости превращались в пепел, трещали под напором магии и стремительно уничтожались. За пять минут орда перемолола около сорока процентов леса, и как только Старакс оказался в самой середине этих костяных джунглей…

Словно бамбук, выросший за пару ударов сердца, из земли показались элриловые копья. Тысячи и тысячи копий… Их силы и ранга не хватало, чтобы пробить шкуру монстров. Но этой силы было более чем достаточно у другой способности, которую нёс на себе наконечник. Разрыв пространства.

Битва ещё не закончилась, но победитель уже определился. Никто не знал, какой ценой Лиду далась эта атака. Никто не знал, насколько тяжело было высвободить комбинированное заклинание, насыщенное более чем ста тысячами единиц божественности. Но ещё тяжелее эти нагрузки дались его телу.

Но Лид выдержал. Сломал свои собственные зубы от боли, сжав челюсти в попытке противиться её гнетущему, ужасающему и неблокируемому ощущению сгоревших по всему телу нервов.

Целую минуту, пока лилась кровь с насаженных на копья тварей, Лид приходил в себя. И когда пришёл, перенёс своё сознание к выращенному рядом со Стараксом телу. Зверь был пленён и тяжело ранен, но жив.

— Подстилка Тёмных… Подожди немного, я закончу свою охоту и мы с тобой поговорим.

— Кто… ты? — с трудом разлепив единственный уцелевший глаз и уставившись на костяные доспехи противника, спросил разумный монстр.

— Я Ужас, пришедший за грешными душами предателей. До скорого, Старакс.

Элриловый куб полностью окутал монстра, буквально замуровав его, словно в цементе. Как раз на тот самый случай, если он вдруг решит убить сам себя. Такие «языки» крайне ценны для разведки. И Лид не позволит этому языку погибнуть.

Глава 4

Я шёл по удивительным, заросшим буйными джунглями улочкам города, что когда-то был центром жизни. Когда-то к нему вели широкие дороги. В его постоялых дворах шумели барды. Охотники рассказывали, какие монстры пытались сожрать их, да только сами стали жертвой клинка и магии. Увы, сейчас всё это кануло в лету. И мне только предстоит восстановить былое величие. Сложная ли это задача? Несомненно.

Рядом со мной двигались наставники, с лёгкой грустью рассматривающие разрушения, царившие в некогда прекрасном городе. Вдалеке то и дело мелькали силуэты Водяных королей, что были созданы в большом числе и теперь, подобно стаям охотников, рыскали в поисках недобитых врагов. Они затекали в подвалы и умудрялись даже вставать друг другу на плечи, превращаясь в высокую водяную колонну, с которой вглядывались в даль голубые глаза разведчика, выискивающие новую цель и жертву…

Полезные, прямо скажем, существа. Интеллектом особо не блещут, но в целом приказы понимают с полуслова. Исполнительны, в меру сильны, не знают страха смерти. Чем-то они напоминают мне компьютерных персонажей из игр с ограниченным искусственным интеллектом. Впрочем, надо понимать, что они невероятно сильны. Ведь все они — производные от моей силы. И пусть время их жизни ограничено, в теории я могу создать крайне сильное существо, пусть и подверженное стандартным слабостям любого другого Водяного короля. Заклинания огня, льда, да и любая другая магия для них была крайне вредна и опасна. Кроме магии воды, разумеется. Вот уж где для них настоящее раздолье. Физические атаки, кстати, по моим наблюдениям наносили в разы меньше повреждений, чем должны были. Может быть, пятьдесят, а может, все восемьдесят процентов урона срезались за счёт их аморфного тела. Так что против воистину сильных монстров они были полезны лишь толпой. Которую я, собственно, и сотворил. С учётом расходов божественности и необходимости зачистить сотни квадратных километров города, его ярусов, а затем и джунглей, помощников мне понадобится множество.

Но даже при подобных расходах и разросшемся практически до границы города костяном лесе прибыль моя вышла солидной. Больше тридцати тысяч тварей. По семьсот-восемьсот единиц божественности в каждой. Хоть я и потратил около миллиона единиц божественности на эту битву, осталось у меня раз в двадцать больше. Неплохой улов. И это только начало.

Центральная башня, где до этого восседал монструозный правитель города, величественно возвышалась надо мной, своей тенью разделяя город на две части. Я вошёл внутрь и побрёл по, казалось бы, бесконечной лестнице. Кое-где зияли провалы, что я тут же восстанавливал, наращивая недостающие куски ступеней из того же материала, что использовали древние зодчие.

Уже стоя на вершине и скидывая вниз грязь и мусор, оставленный полуразумными тварями, я поставил рядом тяжеленную клетку с пленником. Руку положил на элриловый куб, и ладонь, закованная в элриловую перчатку, вросла в него, становясь частью единого целого.

Тварь была жива. Я чувствовал её. Я касался её.

Допрос и пытки… Давно мечтал использовать эту способность на своих врагах. И сейчас настал тот самый момент. Энергия потекла к Стараксу, заставив его сердце замереть. Куб начал таять, и его стены вливались в мой боевой костюм, постепенно растворяясь и наполняя Сферу Эволюциониста материалами. Бедная, опустошённая строительством костяного леса и сознанием элрила сфера. Я так долго копил в ней ресурсы…

Мой напор чуть ослаб, и тварь задышала, постепенно приходя в себя. Где-то через минуту она наконец зашевелила глазами, всё ещё не в силах сдвинуться с места, подчинённая моей силой и волей.

— Старакс, да? Я уничтожил твою орду. Вот этими руками. У тебя не так много вариантов выбрать свою смерть. Силу свою нечистую применять крайне не рекомендую. Потому что если ты попытаешься огрызаться, то, помимо вариантов «по-хорошему» и «по-плохому», добавится ещё один — «пожалеешь, что родился на свет». Я достаточно понятно объяснил? Будешь отвечать на мои вопросы или предпочтёшь глупое геройство и агонию?

Я снова активировал силу допроса, и моя энергия влилась внутрь зверя, причиняя его телу невыносимую боль.

— Кха… — он выплюнул кровь, пытаясь выдержать пытку.

Это он зря. Достаточно ведь просто согласиться и отвечать на мои вопросы, и тогда боль автоматически перестанет наносить этот разрушительный урон, сводящий с ума и отправляющий мысли пленника в самые глубокие пучины ужаса и страха.

Не понимая, как прекратить эту сживающую со света агонию, зверь молчал целую минуту. А я