Я вспомнила щенка коккер-спаниеля, сбитого машиной. И макаку, подавившуюся кукурузным початком. И двух больших желтых собак, которые сцепились прямо в холле и тузили друг друга до тех пор, пока ковер не обагрился кровью.

Сейчас приемная была пуста. Я посмотрела на часы, висевшие над стойкой регистратуры: половина пятого. Молодая женщина, сидевшая за окошком, шелестела страницами регистрационной книги.

Я сказала, что мне нужно повидать доктора Карпентер, и назвала свое имя. Женщина сняла трубку, набрала номер и связалась со своей начальницей.

Через несколько секунд доктор Карпентер вошла в приемный покой таким быстрым шагом, что полы ослепительно белого халата развевались у нее за спиной.

— Лаура! Как я рада тебя видеть! — воскликнула она и заключила меня в объятия. — Как поживаешь? Я очень скучала по тебе.

Я тоже крепко обняла ее. Мне нравились ее белокурые волосы, ясные зеленые глаза, словно бы излучавшие свет, и приветливая улыбка. Мне тоже очень ее недоставало.

Когда мне случалось злиться на маму, меня охватывало смутное желание, чтобы доктор Карпентер стала моей настоящей матерью.

За спиной миссис Карпентер, на стене холла, висело нечто, напоминавшее картину, но, присмотревшись, легко было обнаружить, что в серебряной рамке на фоне драпировки из черного бархата блестели три монеты: двадцатипятицентовик, десятицентовик и пенни. Это напомнило мне о первом дне работы доктора Карпентер в этой клинике, о ее дебюте, состоявшемся четыре года назад.

В тот день Джорджи проглотил сдачу, которую я уронила на пол кухни, и ему стало плохо. Доктор Карпентер решилась на операцию, которая прошла очень успешно. Монеты на стене служили напоминанием о ее первом пациенте.

Миссис Карпентер засмеялась и завертела меня, будто я была маленькой девочкой. Переведя дух, она спросила:

— Ты зашла сюда только для того, чтобы поздороваться со мной, Лаура?

Я не знала, как быть.

— Н-нет, — пролепетала я. Улыбка исчезла с моего лица. — Вообще-то я хотела поговорить с вами. Конечно, если у вас есть время.

Меня вдруг охватила паника. Могу ли я действительно попросить ее сказать мне правду об отце? Может быть, зря я все это затеяла?

— У меня полно времени, — ответила миссис Карпентер, указывая на пустой приемный покой. — Теперь я в основном пропадаю не в операционной, а в исследовательской лаборатории. Это совсем не то, что лечить. Но дело важное.

Она положила руку мне на плечо и повела меня по длинному коридору с тянувшимися по обе стороны закрытыми дверьми. Кабинет миссис Карпентер находился в самом конце коридора. Она жестом предложила мне сесть в стоящее перед ее столом низкое синее кресло.

Стол миссис Карпентер, покрытый блестящим стеклом, был пустым, если не считать аккуратно сложенных в стопку бумаг, регистрационной книги и телефона. Стены кабинета украшали фотографии животных в рамках — по-видимому, тех, которых она в свое время вылечила.

Доктор Карпентер села за стол и встряхнула пышными белокурыми волосами. Затем она наклонилась вперед, опершись на стол локтями, и улыбнулась мне.

— Твой визит — настоящий сюрприз для меня, — сказала она. — Я очень рада тебя видеть. О чем ты хочешь поговорить, Лаура? Наверное, есть темы, которые не очень-то удобно обсуждать с отцом.

Я засмеялась. Сама не знаю почему. Это получилось невольно.

— Тебе часто удается общаться с матерью? — спросила она, подперев голову руками и пристально глядя на меня своими ясными зелеными глазами. — Как она поживает?

Я пожала плечами.

— Она звонит раз в неделю. Иногда я навещаю ее в Чикаго. Но она далеко. Это совсем не то, что жить с человеком в одном доме… — Мой голос дрогнул.

Миссис Карпентер слегка нахмурилась.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ну а как дела у Эллен? В кого она влюблена на этой неделе? — со смехом спросила миссис Карпентер.

— На прошлой неделе это был Стив, любитель тенниса. — сообщила я, засмеявшись в ответ. — Что касается этой недели, то я не уверена.

— А чем вы с отцом занимаетесь в свободное время? Все еще играете в балду? Часами гуляете по лесу?

Я глубоко вздохнула.

— Да нет, в последнее время мы почти не играем. Если честно, мы вообще почти ничего не делаем вместе. — У меня вдруг запершило в горле, и я закашлялась. — Он… не знаю, как сказать… Отец очень изменился, словно стал другим человеком.

Брови миссис Карпентер поползли вверх.

— Стал другим человеком? — переспросила она. — Что ты имеешь в виду? Как он изменился?

— Ну, он стал замкнутым, молчаливым и… сердитым. Он почти не разговаривает со мной. Проводит много времени в одиночестве, работая в сарае.

— Гм-м-м. Это совсем не похоже на твоего отца. Над чем он работает? — поинтересовалась миссис Карпентер.

— Не знаю. Он мне не говорит, — ответила я.

Доктор Карпентер перегнулась над столом и сжала мою руку.

— Лаура, он выбит из колеи. Уход с работы — тяжелое испытание для любого человека. Ты должна перетерпеть. Надо дать ему время.

Я сглотнула слюну.

— Об этом я и хотела вас спросить. Почему он ушел с работы?

Доктор Карпентер отпустила мою руку. Она откинулась на спинку кресла и вздохнула.

— Пожалуйста, ответьте, — взмолилась я. — Почему мой отец больше не работает в ветеринарной клинике?

— Мне пришлось его отпустить, — проговорила доктор Карпентер после долгой паузы.

Я так и ахнула.

— Вы хотите сказать… Вы его уволили?

Она выпрямилась в кресле.

— Это трудно объяснить, Лаура. Мы… Оказалось, что у нас несколько разные цели. Мы намеревались вести исследования в разных направлениях.

Я глубоко вздохнула. «Разные цели, — промелькнуло у меня в голове. — Звучит довольно убедительно, хотя и непонятно».

Я почувствовала внезапное облегчение. Было так приятно ощущать, что есть человек, с которым можно поговорить по душам. Я правильно поступила, когда решила сюда прийти.

Откинувшись на спинку кресла, я спросила:

— Что это за исследования? Чем занимается мой…

В этот момент раздался звонок телефона.

— Извини, — сказала мне миссис Карпентер, с недовольной гримасой указывая на телефон. Она сняла трубку и проговорила две-три минуты. — Нет, не нужно его купать. Шерсть должна оставаться сухой. Я знаю, знаю. Ничего страшного, запах как запах, придется потерпеть. Нет. Вы не должны его купать, — отрезала она.

Повесив трубку, она встала.

— Извини, Лаура, мне пора. Приходи в любое время. В самом деле, приходи. Я говорю это не для красного словца. Я скучала по тебе.