— М–да… далеко пойдёт, — как‑то брезгливо фыркнула какая‑то женщина.

И так обидно стало! Ну в чём вот я виновата? У меня же и в мыслях не было в таком виде сюда являться? Я вообще сюда не собиралась! Даже не понимаю, где я… в этот момент перед моим носом появился придерживаемый чьей‑то рукой атласный красный кусок ткани, оказавшийся просторной накидкой.

Благодарно кивнув, но так и не проронив ни слова, закуталась и, не поднимая глаз, встала.

— Уже лучше, — проскрипел старикан. — Как ваше имя?

— Княгиньа Екатерина, — автоматически отвечаю, а вокруг тишина воцаряется.

Ну вот и что снова не так? Опять ржать будут? Да, у меня в конце буквы «ьа», и ударение на «и». А когда произносишь, звучит как «княгиня», с несколько смягчённым финальным «я». Не моя вина, что предки отца юмористами оказались и вот такую фамилию записать умудрились. Как советское время пережили — ума не приложу. Но как‑то так. Друзья предлагали сменить. С одной стороны, почему бы и нет? А с другой, после почти княгини становиться какой‑нибудь Степановой, например, почему‑то не хотелось.

— Она ещё и дерзкая самозванка, эта ваша Екатерина… — фыркнула одна из женщин. — К вашему сведенью, милочка, княгиня Екатерина в нашем государстве одна единственная! И это — я!

Последние слова явно были обращены ко мне. И как назло комок в горле застрял от обиды, и сказать в ответ ничего не могу, но зато зыркнула на неё я знатно! С умыслом… и тут же устыдилась содеянного.

Кто ж знал, что моя мысль о том, что эта мышь потная пищит не по теме, возьмёт, да материализуется! В самом прямом смысле этого слова. То есть вот только что возле стола стояла этакая мадмуазелистая мадама в платье в пол, а мгновение спустя то самое платье опадает грудой тряпья, и из его складок выбегает нечто мелкое и возмущённо попискивающее. Но главное — это нечто такое замусленное и противное. Фу!

— Хм… абитуриентка превзошла все ожидания, — ухмыльнулся щуплого вида старикан в длинной алой мантии. — Обойти заклятием защиту леди Екатерины, пожалуй, и я бы не сумел, — добавил он и с интересом уставился на меня.

— Но это нарушение правил гимназии! — тут же взвилась одна из присутствующих дамочек. — Верните всё на свои места и можете забыть о мечте поступить в наше учебное заведение! — с вызовом смотря на меня выпалила женщина.

Возмущение нахлынуло волной. У меня уже так и крутится в голове очередная пакость. Теперь для этой хамки. Но старикашка сбил настрой, выпалив:

— Леди Екатерине не помешало бы попридержать свой язычок, и ей пойдёт на пользу такое временное перевоплощение. И остальным урок будет! Итак, Екатерина, откуда вы к нам прибыли?

— Санкт–Петербург, — уверенная в том, что опять придерутся, честно ответила я.

Вопреки ожиданиям старикан спокойно что‑то записал и уточнил:

— Дальнейший ваш адрес?

— Проспект Энгельса, два, тринадцать, — в этот раз решив соврать, произнесла я.

Старикан опять что‑то записал, поправил что‑то похожее на монокль и, взглянув на меня, произнёс:

— Итак, вы, княгиня Екатерина, прибыли из града Святого Петра, где проживаете по улице Ангельской, дом двести тринадцать. К какой расе относитесь?

Я вылупилась на него и молчу. Ну вот реально не понимаю! То, что он мой и так вымышленный адрес переврал, и бог‑то с ним, но к какой расе? На азиатку или негритянку я вроде как не смахиваю, хотя может тут эльфы и прочая сказочная живность в наличии есть? Сосредоточиться мешал премерзкий непрекращающийся мышиный писк под ногами.

— Человек, — чувствуя, что молчание затягивается, неуверенно произношу я и вижу, как уголки рта у старикана начинают подёргиваться в ухмылке.

— Деточка, это гимназия Стихийной магии, и на такой мякине комиссию уж точно не проведёшь, — произносит, и глядя на меня, как‑то неестественно быстро вообще для человека, не говоря уж о его преклонном возрасте, выпрастывает из‑под стола руку и щёлкает пальцами в моём направлении.

Весь мир завертелся. Я ощутила, что падаю… на ту самую атласную красную ткань. И вновь вижу мохнатые пепельные лапки с белыми шерстяными носочками. И так грустно становится. Я‑то радовалась, что пусть и неведомо где, но вновь человеком стала, а тут такое…

— Говорил же, — усмехнулся дедок, — нас не проведёшь, так и записываю: Элурантроп. Можете обратно оборачиваться, Екатерина.

Подозрительно поглядываю на скукожившуюся и тихонечко так, задним ходом отползающую от меня мышь. Но та обратно в человека обращаться судя по всему не спешит. Или не может? Смотрю на старикана, он на меня. И явно чего‑то ждёт… блин… то есть это он мне сказал? Ну и как это сделать?

— А ведь оборотная сторона совсем ещё крохотная, — уже без иронии подал голос более молодой из присутствующих мужчин. — Оборотень был неинициированный, и скорее всего понятия не имеет, как перевоплотиться обратно.

Старикан встал со своего места. Подошёл. Проигнорировал возмущённый писк продолжающей отползать от меня мыши и взял меня на руки.

— Действительно кроха, — осматривая своими неестественно прозрачными глазами, констатировал очевидное он. — Екатерина, просто вызовите в себе желание вновь обрести человеческий облик, — пояснил старик и аккуратно поставил на пол.

Ага! Так вот просто? Хочу вновь стать собой!.. Ничего не меняется. Хочу стать человеком! Опять ничего. Хочу–у-у–у!!! Ничего…

От бессилия захотелось плакать. Вот и опять я застряла в этой пусть и милой, но пушистой шкурке. И вдруг всё моё существо всклокотало от гнева: не буду такой! Я человек! И… вот вновь я на полу сижу. И вновь голая! Старикан заботливо протягивает мне поднятую с пола накидку. И участливо так спрашивает:

— Деточка, ничего плохого в том, что ты Элурантроп, нет. Ответь. Только честно: перед переносом сюда ты впервые прошла обращение?

У меня до сих пор дыхание от испуга и внезапного приступа гнева не восстановилось, и говорить я не могла, поэтому, взглянув на него, лишь кивнула. В кругу комиссии пробежал ропот. Кто‑то даже тихонько извинился за ранее неправильно сделанный вывод.

— Вы зачислены, Екатерина, — возвестил старикан. — И да, позвольте представиться, я директор гимназии Стихийной магии, профессор Евлентий Водный, — с этими словами старикан слегка склонил голову в знак своеобразного приветствия. — Буду вести у вас магию водной стихии.

— Поздравляю с удачным поступлением, — так же в лёгком поклоне произнёс наиболее молодой из мужчин. — Элифан Ветреный. Я буду вести магию стихии ветра, как несложно догадаться.

— Элеонора Огненная, — представилась одна из женщин, и я уже поняла, что её стихия — огонь, хотя это можно было предположить, бросив лишь один взгляд на огненные пряди и расцветку одеяний, не просто красную, как у директора, а напоминающую всполохи пламени.