Никитин открыл дверь, выпуская в подъезд.

— Звоните, приходите, если будут вопросы, но лучше всего не суетитесь, Максим.

— Постараюсь, Иван Маркович, и спасибо за помощь.

— Чего уж там, не стоит благодарности.

Мы спустились вниз, и вышли на улицу. Я совершенно не захмелел и, придерживая Игоря за руку, медленно шёл по дороге. Во дворе подростки слушали музыку, курили и балагурили. Холодный осенний ветер, налетевший неизвестно откуда, раскачивал фонари, пронизывал, выл, и бесцеремонно толкал в спину. Окна жильцов, словно далёкие звёзды в небе, светили, крохотными огоньками, указывая единственно верный путь, в кромешной тьме.

— Ты всё понял? — спросил он, заплетающимся языком.

— Игорь, ты всё равно завтра всё забудешь, и не вспомнишь.

— Не забуду друг, гарантия, двенадцать месяцев, как на бытовую технику «Samsung».

— Я уже это слышал, друг, не один раз. В прочем какая разница. Я понял то, что мне одному разгребать эту проблему, и ты мне ничем не сможешь помочь. Обидно, честное слово.

— Ну, предположим с русалочкой я бы помог. Женщины они молодые, красивые, с хвостиками.

Игорь оживился, представляя русалку, на морском берегу, и улыбнулся.

— Вот одна идёт к нам на встречу. Давай познакомимся.

Из-за угла вышла стройная девушка, в кожаной курточке, короткой юбке, на каблуках, и направлялась в нашу сторону. Игорь покачнулся и расставил руки.

— Ну, здравствуй, русалка, — крикнул он, и полез к девушке обниматься.

Девушка оказалась не из пугливых, быстро вывернула Игорю правую руку, и дала пинка под зад.

— Пить надо меньше, моряк.

Игорь моментально оказался в кустах, и я не успел его поймать. Он лежал, среди листвы, кряхтел, и ругался. Лицо его до крови исцарапали ветки. Мне пришлось его схватить за куртку, тащить на дорогу, и вызывать такси. Потому, что довести его домой, в таком состоянии, это всё равно, что новичку выйти на ринг, против чемпиона мира по боксу. Проигрыш обеспечен, плюс сломанный нос, и рёбра. Тем более в ночном городе, где на каждом углу, можно встретить подвыпившую русалку, и тогда нам обоим гарантированы неприятности.

— Бросай уже пить.

— Обязательно, друг, вот как напьёмся в субботу, так и брошу, — пробурчал он, и полез ко мне, обниматься.

— Друг спас жизнь друга! — громко закричал он и, отвешивая поклон, неизвестно кому, снова повис у меня на плече.

И тут я заметил возле арки дома, как промелькнула чья-то тень, и исчезла. Хлопая глазами, я таращился в темноту, не понимая, куда растворился человек. Дальше пустырь, до которого метров пятнадцать. Подъездов нет. От дома до пустыря длинный забор. Выход из двора на проспект, только один, через арку. Налетевший ветер едва не сбил нас с Игорем, и я почувствовал страх, как и в квартире Никитина. Неужели…И словно в подтверждение моих догадок, тень незнакомца снова возникла, на фоне света, падающего из окон первого этажа, и медленно направилась к арке. Я вытащил телефон и включил камеру. Снимок получился размытым, и конечно никакого человека на нём не оказалось.

Ночью я практически не спал. Мучали кошмары, заставляя открывать глаза и прислушиваться к звукам в пустой квартире. Тишина, как невидимый стальной обруч, сдавливала виски. Все мои попытки заснуть, заканчивались тем, что я крутился с одного бока на другой, выходил на балкон, курить и, возвращаясь обратно, накрывался с головой одеялом, обнимая подушку, и якобы засыпал. На короткие мгновенья, после которых, снова таращился в потолок, после отбрасывал одеяло, надевал тапочки, и выходил на балкон. Тень незнакомца, во дворе дома Никитина, не выходила у меня из головы. Мне почему-то казалось, что все мои неприятности, связанны именно с ней. Может быть, срабатывала интуиция, или что-то другое?

Вспомнилась девочка из первого класса. Леночка. Первая любовь. С густыми, кучерявыми волосами, и курносым носиком. Лена была моим первым другом, женского рода, милым, нежным и настоящим. На школьных переменах, вместо того, чтобы бегать и прыгать, с друзьями, я ходил за Ленкой, как привязанный, боясь потерять, или чем-то обидеть. После уроков провожал домой, испытывая на прочность собственную спину, с двумя школьными ранцами, забитыми учебниками.

Тогда она смотрела на меня своими огромными, карими глазами, весёлая, улыбчивая, словно солнечный, весенний лучик, и возле дома, целовала в щёку, незаметно для окружающих, хватала свой ранец, и убегала. На уроках мы писали друг другу любовные записки и, пряча их в учебники, ждали перемены, и окончания занятий. Лену дразнили «мочалкой», из-за густых волос, и часто обижали. Одноклассники прятали ранец, или учебники на перемене и она, едва не рыдая, убегала из класса на улицу.

Выясняя отношения с ребятами, я дрался, на переменах, всеми подручными способами, начиная от кулаков, и заканчивая учебниками, и тетрадями. Классный руководитель принимала самые строгие меры, и вызывала родителей в школу. Мне доставалось от матери, зато отец, выслушивая мои объяснения, гладил по голове, и неоднократно повторял; девочек нужно защищать. И не давать в обиду.

В школе я грозился снова задать жару своим же друзьям, по классу. Искал союзников в параллельных классах, из других компаний. Ещё бы, первый, второй класс, это был настоящий ад, иногда безжалостный и бесчеловечный.

Нас быстро в школе окрестили жених и невеста, и дразнили всем классом. Так продолжалось несколько лет, пока Лена не потеряла ко мне интерес, и переключилась на отличника, красавчика, Жорку, за которым бегали все девочки в школе. Сын обеспеченных родителей, всегда опрятный, культурный и вежливый, Жорка занимался футболом, и на девчонок смотрел свысока. Его мама, красивая, статная женщина, всегда приносила классной руководительнице дорогие подарки, чем вызывала у других родителей зависть и ненависть.

Из примерного ученика, я быстро скатился в разряд бездельников и лентяев, и дразнил Ленку всевозможными прозвищами. Тягал за волосы, кривлялся и, стараясь быть, как тогда казалось, независимым. Мстил, на полную катушку, не иначе. Тогда не верилось, что девочка, может взять и забыть своего единственного воздыхателя, и бегать за другим.

Школьные годы быстро пролетели, и мы с Леной, через много лет, нашли друг друга на сайте «одноклассники». Лена на тот момент уже была замужем и жила в Израиле. Я написал ей свой номер телефона, и она позвонила. И мы часа два болтали, вспоминая школу и наши первые чувства. На удивление, Лена ничего не забыла, хорошо ко мне относилась, и в её голосе слышалась некая грусть. Быть может по канувшему в вечность детству, или же из-за того, что мы тогда перестали встречаться. Меня конечно, как мужчину, более устраивал второй вариант, и я спросил об этом Лену. Но она не ответила, и переключилась на другие темы в разговоре.

Уже светало, когда мне наконец-то удалось задремать. Встал я с трудом, и уже не смотрел на календарь. Знал, что сегодня вторник, и ничего не изменилось. Накормив первым делом кота, я вспоминал, что было неделю назад на работе. Вроде бы ничего необычного. Рутина, приправленная обычным распитием кофе, с булочками, и трёпом коллег по работе. Одеваясь, ещё раз осмотрел квартиру, на всякий случай и, закрывая дверь, проверил замки. Всё в порядке. Старые, английские замки, несмотря на возраст, двадцатилетний, работали исправно, и не подводили. Конечно, для грабителя они не представляли особой преграды, только зная соседей, дотошных ко всякого рода незнакомцам, в подъезде, не боялся, что кто-то взломает двери, и залезет днём в квартиру.