неё есть, лишние двадцать тысяч, конечно не помешали бы, но чёрт с ними… В конце концов жизнь дороже.

Она и так едва не поседела за эту ночь, вслушиваясь в звуки за окном. И больше всего на свете опасаясь услышать тихое урчанье и шорох мягких кошачьих лап. Как в ту страшную ночь… когда её наниматель Семён Аркадьевич открыл в кабинете дверь, чтобы выпустить табачный дом.

Тогда, увидев крупную кошачью тень в полутёмном коридоре, она не сразу поняла, что произошло. Лишь случайно, под утро, заглянув в приоткрытую дверь хозяйского кабинета, Лара сообразила, что впустить этого жуткого кота в дом, мог только один человек... И она очень хотела надеяться, что человек этот ничего подозрительного в её поведении не заметил.

Оставшаяся за хозяйку Тамара не пыталась отговаривать, и даже нужную для расчёта за последний месяц сумму нашла в этот же час. Заказала и билет на поезд на её имя, который Лариса в этот же день в кассах обменяла на более поздний вариант, зато в очень удобный и комфортный купейный вагон. Кроме заработной платы бывшая домработница получила и солидную денежную надбавку. И разговор с этим назойливым адвокатом ей был совершенно не нужен. Девушка уже думала под каким предлогом выдворить его побыстрее, чтобы навсегда уже распрощаться с этим городом, где по ночам шляются словно в глухом лесу дикие и страшные коты.

– Иду, иду… – замок послушно щёлкнул, и неожиданная сила отбросила девушку к стене. Дверь медленно распахнулась, и порог переступила женская фигура в поднятом зимнем капюшоне. Как только он слетел на спину, по плечам рассыпались знакомые золотистые волосы. И улыбнувшаяся одними губами Тамара, мельком глянув на собранную сумку, тихим нарочито приглушенным голосом поинтересовалась:

– Не поздновато ли, ты ехать собралась? Теперь уже не торопись, маленькая дрянь…

Почти бесшумно приоткрылась входная дверь. Чем-то острым, как ножом, царапнуло по дермантину, и в коридоре стало слышно ещё одно дыхание.

Но Лариса уже не могла отвести взгляда от внезапно постаревших глаз бывшей хозяйки, ставших чужими и совсем незнакомыми. Низ живота резко стянуло болезненной судорогой, влажная обжигающая волна омочила колготки, и густой запах животного страха, уже неподвластного человеческому разуму, наполнил скудное пространство однокомнатной квартирки. И сползая по стене на пол, девушка тихонько завыла...

****