Тревожные размышления прерывает сотрудник галереи: он приходит, чтобы снять со стены купленную картину. Заставляю себя прекратить попытки мутного самоанализа и отдаюсь бескорыстной радости общения с искусством. Награда приходит скоро: среди уже известных произведений обнаруживаю совсем недавно написанную картину.

— Вам нравится Мерит? — звучит за спиной другой мужской голос, на этот раз знакомый.

Оборачиваюсь и вижу в дверях того самого человека, который во время презентации сидел рядом. Быстро, уверенно киваю:

— Очень нравится. Жаль, что здесь нет портретов, но и городские пейзажи великолепны. А вы что думаете?

Он прислоняется к стене.

— Слышал, что он не страдает излишним самомнением. Считаю это важным достоинством.

Склоняю голову, с интересом его разглядываю и с удовольствием поддерживаю легкую беседу:

— А зачем пришли, если не любите Рикко?

Появляется Марк Комптон.

— Ничего не скажешь, ушли вы недалеко, — обращается он ко мне и с вызовом смотрит на незнакомца. — Только не говори, что на вернисаже Рикко пытаешься пристроить свои работы. — Снова поворачивается ко мне и строго осведомляется: — Он не занимался рекламой собственных картин?

— Своих картин? — ошеломленно переспрашиваю я и перевожу взгляд на безымянного собеседника, который даже отдаленно не напоминает того Криса Мерита, которого довелось видеть на фотографиях. — Так кто же вы в самом деле?

Уголки губ вздрагивают.

— Человек в одном красном ботинке. — С этими словами незнакомец поворачивается и быстро уходит.

В полном недоумении качаю головой.

— Как это понять? — поворачиваюсь я к Марку. — Кого он имел в виду? Что еще за человек в красном ботинке?

— Кто бы знал, — неопределенно отвечает Марк и неодобрительно хмурится. — Крис отличается искаженным чувством юмора. К счастью, на полотнах это свойство натуры автора не отражается.

Едва не каменею от изумления.

— Подождите. Хотите сказать, это и есть Крис Мерит собственной персоной? — Вспоминаю фотографии и не нахожу ничего общего. Может быть, я перепутала его с кем-то другим?

— Да, вы угадали: это Крис, — подтверждает Комптон. — Как видите, человек довольно странный. Стоял рядом с вами в собственном зале и даже не счел нужным назвать себя. — Он пожимает плечами. — Но послушайте, Тесс сказала, что вы… прошу прощения, не знаю, как к вам обращаться.

— Сара, — торопливо представляюсь я. — Сара Макмиллан.

— Сара, — повторяет он едва слышно, словно пробуя на вкус мое имя, пробуя на вкус меня. Секунды проходят, и кажется, что небольшой зал сжимается, становится еще меньше. Наконец он продолжает: — Тесс не ошиблась. Ребекка действительно в отпуске.

Голос звучит вполне деловито. Может быть, чувственные краски мне просто пригрезились? Что ни говори, а доводить себя до галлюцинаций я умею.

— Понятно. А связаться с ней как-нибудь можно?

— Если найдете способ, немедленно сообщите, — отвечает Комптон. — Отправилась в двухнедельный круиз с богатым парнем, с которым встречалась, и пропала на все лето. Я согласился отпустить, потому что она отлично справляется с работой и клиенты ее любят. Но зависеть от новичков, которые понятия не имеют, что делают, просто убийственно. Придется подыскать на ее место кого-то, кто действительно разбирается в живописи.

— На все лето, — огорченно повторяю я, не в силах скрыть разочарование.

Все лето — слишком долгий отпуск для работающей девушки. Да и замечание Марка относительно «богатого парня» тоже почему-то коробит, хотя за ним может стоять всего лишь раздражение легкомыслием и необязательностью сотрудницы. Или… что, если он ревнует к этому счастливчику? Недоверчиво качаю головой:

— Так коварно вас подвести — совсем не похоже на ту ответственную Ребекку, которой не устает восхищаться моя сестра.

— Далеко не всегда люди оказываются такими, какими выглядят, — возражает Комптон и кивает в сторону картин Криса Мерита. — А художника ни в коем случае нельзя судить по его работам. Не сможете узнать реального человека до тех пор, пока не проникнете к нему в душу.

Или не заглянете в ящик комода, виновато добавляю про себя. Однако Ребекка, судя по отзыву управляющего, относилась к работе серьезно. Она любила свое дело. Но опять-таки я могу ошибаться. Как бы ни была она покорена тем миром, в который попала, скрыть страх не могла, да и не считала нужным. И сейчас я больше, чем прежде, хочу понять почему. Что породило подобную одержимость и подобный страх?

Неудержимое стремление получить ответы на свои вопросы, необходимость уйти отсюда с чем-то новым толкают на отчаянный шаг.

— Если нужно, могу заменить Ребекку до конца лета. Я учительница, и сейчас у нас каникулы. Закончила художественный колледж со степенью магистра искусств и бакалавра бизнеса. Три года стажировалась в Музее современного искусства, так что в живописи разбираюсь. В любой. Если хотите, устройте экзамен.

Комптон едва заметно прищуривается, и на несколько мгновений в комнате повисает звенящая тишина.

— Вы приняты на работу, Сара Макмиллан. В понедельник можете приступать к исполнению служебных обязанностей. Не хочу мешать вам наслаждаться вечером. — Он понижает голос. — Зато потом будете целиком принадлежать мне. — Поворачивается и уходит.

Я растерянно молчу. Этот человек только что предоставил мне работу, даже не задав ни единого вопроса. А я не спросила ни о графике, ни о зарплате. Судорожно вздыхаю. Пришла в галерею «Аллюр», чтобы найти Ребекку, убедиться, что она жива и благополучна. А вместо этого должна сама стать Ребеккой — во всяком случае, заменить ее в должности директора по маркетингу. Кажется, подобные совпадения принято называть судьбой. В моем случае судьба дает шанс ее разыскать. Что-то случилось, и я обязана узнать, что именно, — поэтому и оказалась здесь. Других причин не существует.

В изумлении продолжаю неподвижно стоять посреди зала, и вдруг внутри что-то щелкает. Становится душно, тесно, а мир вокруг начинает вращаться. Ради этого вечера я истратила непозволительную сумму, однако теперь должна как можно скорее отсюда уйти. Поспешно направляюсь к двери — точнее говоря, почти бегу. В галерее прохладно, так что внезапный жар необъясним, но сейчас мне отчаянно нужен свежий воздух. А еще я должна спокойно подумать. Необходимо понять, что происходит, потому что ничего подобного в моей жизни еще никогда не случалось.

Выхожу на улицу и с блаженством окунаюсь в обычную для нашего города вечернюю прохладу. Быстро поворачиваю налево, чтобы пойти к машине, однако ремень висящей на плече сумочки цепляется за выступающий кирпич на углу здания. Сумка предательски открывается, и содержимое вываливается на тротуар. С досадой присаживаюсь на корточки и пытаюсь собрать кучу мелочей. Со мной постоянно случаются такие нелепые истории, так что сейчас привычная неловкость даже немного успокаивает. Во всяком случае, я — это я и остаюсь сама собой. Кто же еще умудрится зацепиться сумкой за стену?