— Ой! — смеется он. — Какого черта ты здесь делаешь?

Я не могу думать быстро и не знаю, что ему ответить. В последний раз, когда я видела Уилла, мне было восемнадцать, а ему двадцать два, он недавно надел форму в офисе шерифа, которым его отец беспрестанно руководил десятилетиями. В то время у Уилла были большие мечты, он часто грезил о Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Денвере, Сиэтле — да о чём угодно, лишь бы не находиться в тени Эллиса Флуда.

— Что здесь происходит? — спрашиваю я, как будто это не очевидно.

— Пропала девочка. Уже два дня. Исчезла из своего дома посреди ночи, никаких признаков взлома.

— Она сбежала?

— Я так не думаю. Маму зовут Эмили Хейг.

— Эмили Хейг? Актриса? — Я с трудом могу в это поверить. Кинозвезда в Мендосино?

— Каковы были шансы, что это свалится на меня? Семья хочет, чтобы сведения не попали в СМИ. Папа пытался дать мне в конверте десять тысяч долларов, чтобы ускорить поиски. Как будто это поможет… Словно он помашет деньгами, и мы достанем девочку из шляпы, как кролика.

— Надеюсь, ты их взял.

Уилл захохотал.

— Слушай, давай выпьем вечерком?

— Я не могу.

— Черта с два ты не сможешь. У Паттерсона в восемь, или я объявлю тебя в розыск!

Я чувствую еще один приступ головокружения, и мне жаль, что я не могу моргнуть и исчезнуть. Будь далекой и невидимой. Но это же Уилл…

— Я постараюсь.

— Не старайся, а приходи. — И он широким шагом направляется к собравшейся команде, на ходу отдавая приказы.

* * *

Я забираюсь в Бронко и завожу двигатель, когда поисковая команда выезжает на главную трассу. Я знаю её наизусть, как и тяжёлую работу, которая им предстоит. Они будут составлять сетку из каждой квадратной мили, сканируя на предмет потревоженной растительности или обрывков одежды — всего, что выглядит неуместно. Некоторые из собак будут ориентироваться на запах Кэмерон от толстовки или наволочки, на которой она часто спала. Другие будут собаками, обученными обнаруживать следы трупного разложения — запахи, поднимающиеся из почвы или висящие в воздухе.

В подобном случае, когда кто-то просто исчезает, шансы — по крайней мере, на первых порах, — очень велики, что он вернется невредимым. Возможно, Кэмерон заблудилась где-то в лесу или решила сбежать.

Пропасть без вести — это не преступление, но, похоже, здесь действительно есть красноречивая пустота, знакомое темное мерцание, которое заставляет меня задуматься. Возможно, ее вынудили уйти, либо она сама замешана в том, что с ней случилось. Я помню старую историю о привидениях, рассказывающую о том, как дьявол крадет души, открыто прося о них. Он не вор, а искусный манипулятор. Настоящая опасность — по крайней мере, так гласит история, — заключается не в самом дьяволе, а в том, что вы не знаете, что у вас есть выбор и вы можете его прогнать.

Это самая печальная часть, и я повторяю её про себя снова и снова. Некоторые жертвы даже не думают говорить «нет». Потому что они не верят, что жизнь, которая у них есть, принадлежит им. Что они сами могут её спасти.

— 7-

Всю дорогу до деревни я чувствую себя встряхнутым снежным шаром, острые осколки воспоминаний сталкиваются друг с другом. Уилл все еще здесь. Он стал городским шерифом, как и его отец, и что теперь? Как я могу ответить на любой из вопросов, которые он, вероятно, задаст мне о моей жизни и о том, почему я вернулась домой? Как я могу избежать того, чтобы больше ничего не слышать о его деле, которое уже давит на меня? И как мы сможем избежать разговоров о прошлом? В конце концов, мы не просто два старых друга без багажа за спиной.

Все эти годы, с тех пор как мне было десять, а Уиллу четырнадцать, мы были частью истории друг друга. Его отец, Эллис Флуд, был ближайшим другом Хэпа, и поэтому мы часто оказывались вместе. Но даже если бы это было не так, в таком маленьком городке, как Мендосино, дети бегали стайками, строили крепости из плавника на Португальском пляже, бродили по лесу за Джексон-стрит или играли в пятнашки с фонариком на утесах безлунными ночами. Еще двое в нашей банде — Калеб и Дженни Форд — близнецы, которые жили одни со своим отцом с тех пор, как их мать много лет назад сбежала к мужчине, желая жизни, которая не имела к ним никакого отношения.

Меня всегда тянуло к детям с историей, похожей на мою, как будто мы были чем-то вроде тайного клуба по интересам. Они были на два года старше меня, и по какой-то причине разрыв с Дженни казался больше, чем с Калебом. Он был умен в том смысле, который был мне интересен, его голова была полна странных фактов и историй о городе, и мы стали друзьями, даже не задумываясь. Мне тоже всегда нравилось что-то узнавать — не только историю, но и все, что происходило вокруг. Подробности о людях и местах, старые рассказы и новые тайны, а также секреты всех видов.

У Калеба также были лучшие укрытия для игры в прятки. Однажды ночью я последовала за ним, когда Дженни начала считать и все разбежались. Многие ребята были волками-одиночками, но Калеб не возражал, чтобы я шла с ним. Я следовала за ним до самого края обрыва, где он, казалось, провалился в невидимую дверь. Когда я последовала за ним, то увидела, что он нашел маленькое, идеальное воронье гнездо на кипарисовом дереве. Раздвоенные ветви выдерживали его вес, все дерево, словно фокусник, вонзилось в скалу. Это было гениальное место, зарождавшее запретное чувство. Технически мы были на краю обрыва, но защищены… вроде как. Ветви под нами были как раз подходящей формы и размера для двух тощих детей. Крона была достаточно густой, чтобы скрыть, и эта маскировка оказалась настолько эффективной, что, когда Дженни подбежала и посмотрела прямо на дерево, а ее лицо было освещено лимонно-желтым светом маленького фонарика, она двинулась дальше и продолжила поиски.

Все это было все еще