Возможно, не специально, но… что-то было. Что-то такое,напомнившее ему знакомые ощущения. Обычно они возникали стараниями Генри. Иначечего бы Генри появляться здесь, после столь длительного отсутствия? Теперь всесмотрели на него. Даже Ыш.

– Валяй, – бросил он Роланду, наверное, излишне резко. – Тыхочешь, чтобы мы думали, так мы уже думаем… – Он, во всяком случае, думал,

(Я стреляю умом)

так напрягал свои гребаные мозги, что они раскалились, но онне собирался говорить об этом стрелку.

– Валяй загадывай Блейну свои загадки. Не теряй времени.

– Как скажешь, Эдди. – Роланд поднялся, прошел в переднюючасть салона, прикоснулся к красной прямоугольной пластине, тут же появиласькарта-схема маршрута. Зеленая точка отдалилась от Рилейи, но Эдди отметил, чтомонопоезд сбросил скорость, то ли следуя заложенной в компьютер программе, толи потому, что Блейн радовался жизни и никуда не спешил.

– ТВОЙ КА-ТЕТ ГОТОВ ПРОДОЛЖАТЬ НАШЕ СОСТЯЗАНИЕ, РОЛАНД, СЫНСТИВЕНА?

– Да, Блейн. – ответил Роланд, и Эдди показалось, что вголосе стрелка слышится обреченность. – Только загадки буду загадывать я один.Если ты не возражаешь.

– ЭТО ТВОЕ ПРАВО КАК ГЛАВЫ И ОТЦА ТВОЕГО КА-ТЕТА ЭТО БУДУТЗАГАДКИ С ЯРМАРКИ?

– Да.

– ОТЛИЧНО. – Мерзкая удовлетворенность в голосе. – МНЕ НЕТЕРПИТСЯ ИХ УСЛЫШАТЬ.

– Хорошо. – Роланд глубоко вдохнул и начал: – Корми меня, ия живу. Дай мне попить, и я умру. Кто я?

– ОГОНЬ, – тотчас же, без паузы, самодовольный тон, вкотором читалось: у этой загадки отросла борода, когда твоя бабушка еще подстол пешком ходила, но давай следующую! Давно уже я так не веселился, не молчи,переходи к следующей загадке!

– Я пролетаю под солнцем, Блейн, но не отбрасываю тени. Ктоя?

– ВЕТЕР, – без малейшего колебания.

– Ты ответил правильно. Следующая. Легкий, как перышко, нодолго не удержишь.

– ВДОХ, – без малейшего колебания. Однако он заколебался,внезапно подумал Эдди. Джейк и Сюзанна не отрывали глаз от Роланда. Сжавкулаки, они молили его загадать Блейну правильную загадку, ту самую, что вдаритему под дых, о которую он разобьет лоб. Эдди не мог смотреть на них, особеннона Сюзи, и одновременно сосредочиться на своем. Поэтому уставился насобственные руки, тоже сжавшиеся в кулаки, заставил пальцы разжаться, ладонилечь на колени. Далось ему это с превеликим трудом. А из прохода до негодоносился голос Роланда, бомбардирующего Блейна загадками своей юности:

– Если разобьешь меня, моя работа не остановится. Еслисможешь коснуться, моя работа закончится. Если потеряешь меня, вскоре найдешь скольцом. Кто я?

У Сюзанны на мгновение перехватило дыхание, и Эдди, хотя неподнимал глаз, понял, что она думает о том же, что и он: это хорошая загадка.чертовски хорошая загадка, может…

– ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СЕРДЦЕ, – ответил Блейн. Опять же безмалейшего колебания. – ЭТА ЗАГАДКА ОСНОВАНА ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ НА ПОЭТИЧЕСКИХАЛЛЮЗИЯХ. ДЛЯ ПРИМЕРА ДОСТАТОЧНО ОБРАТИТЬСЯ К ТВОРЧЕСТВУ ДЖОНА ЗВЕРИ, СИРОНТЫХАНЦ, ОНДОЛЫ, УИЛЬЯМА БЛЕЙКА, ДЖЕЙМСА ТЕЙТА, ВЕРОНИКИ МЭЙС И ДРУГИХ. ПРОСТОУДИВИТЕЛЬНО, КАК ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА ПРЕВОЗНОСЯТ ЛЮБОВЬ. ПРИЧЕМ ЭТА ОЦЕНКАОСТАЕТСЯ НЕИЗМЕННОЙ НА ВСЕХ УРОВНЯХ БАШНИ, ДАЖЕ В ЭТОТ ПЕРИОД УПАДКА.ПРОДОЛЖАЙ, РОЛАНД ИЗ ГИЛЕАДА.

Сюзанна вновь задышала. Пальцы Эдди хотели опять сжаться вкулаки, но он им не позволил. Пододвинь кремень ближе, подумал он голосомРоланда. Пододвинь кремень ближе, ради твоего отца!

А Блейн Моно мчал их на юго-восток, под Демонической Луной.

Джейк не знал, трудными или легкими покажутся Блейну десятьпоследних загадок из его книги, но сам полагал их очень сложными. Разумеется,напомнил он себе, он – не думающая машина, в распоряжении которой гигантскиекомпьютеры. Он мог лишь одно – загадать эти загадки. Бог ненавидит трусов, какиной раз говаривал Эдди. Если Блейн правильно ответит на эти десять, онпредложит загадку Эрона Дипно о Самсоне (Из ядущего вышло ядомое, и так далее).Если и тут он потерпит неудачу, тогда… черт, что тогда делать, он не знал,просто понятия не имел, что ему тогда делать. Правда в том, подумал Джейк, чтоя спекся.

А почему нет? Чего только не пришлось ему пережить запоследние восемь часов! Поначалу его охватил ужас: он не сомневался, что вместес Ышем свалится с подвесного моста и найдет смерть в реке Сенд. Потом Гашерпотащил их через этот безумный лабиринт, который когда-то был Ладом. И,наконец, ему пришлось смотреть в страшнющие зеленые глаза Тик-Така и отвечатьна его не имеющие ответа вопросы о времени, нацистах и транзитивных схемах.Допрос Тик-Така, наверное, ничем не отличался от Окончательного Экзамена в аду.

Затем радость спасения Роландом (и Ышем, если б не Ыш, нежить бы ему сейчас), изумление от увиденного под городом, трепетный восторг,когда Сюзанна разгадала загадку, открывающую ворота Блейна, и, наконец,безумный рывок к монопоезду, чтобы попасть в него, прежде чем Блейн откроетхранилища нервно-паралитического газа, расположенные под Ладом.

Пережив все это. Джейк пребывал в полной уверенности, чтоРоланд, конечно же, сокрушит Блейна, а тот выполнит свою часть сделки и высадитих на конечной остановке (в том месте, которое в Срединном мире называлосьТопикой [Топика – административный центр штата Канзас.]). После чего они найдутТемную Башню и сделают все, что должны сделать, изменят то, что необходимоизменить, поправят то, что требует исправления. А потом? Потом, разумеется,будут жить долго и счастливо. Как герои сказки. Да только…

Они разделяют мысли друг друга, говорил Роланд. Разделенныйкхеф – один из атрибутов катета. И как только Роланд вышел в проход, чтобызагадывать Блейну загадки, которые слышал в молодости, чувство обреченностиначало наползать на мысли Джейка. Исходило оно не от стрелка. Черную волнугнала Сюзанна. Она – не Эдди, последний своими мыслями ушел далеко-далеко.Возможно, оно и к лучшему, решил Джейк, но поручиться за это не мог, и…

…и в душу Джейка вновь начал закрадываться страх. Не простострах – отчаяние. Словно безжалостный враг все глубже и глубже загонял его вугол. и спасения не было. Пальцы его беспрестанно почесывали шерстку Ыша, авзглянув вниз, Джейк даже вздрогнул от изумления: рука, в которую Ыш впилсязубами, чтобы не упасть с моста, больше не болела. Он видел углубления от зубовушастика, кровавые корки на ладони и на запястье, но рука больше не болела. Оносторожно согнул ее. Боль чувствовалась, но очень уж слабая, можно сказать, еене было.