Катерина была очаровательной женщиной. Мыпознакомились много лет назад за границей. В поисках новых впечатлений идостойных заработков я уехала за рубеж и устроилась певицей в довольноприличный – даже по заграничным меркам – ресторан. Катерина пела неподалеку вночном клубе. Мы быстро подружились. Вернувшись на родину, я полностьюпокончила со своей неудачной певческой карьерой, а вскоре получила письмо отКатерины, в котором она поведала мне о том, что уехала в свою родную Ялту итеперь работает в одном из ялтинских ресторанов. Мы не виделись целую вечностьи лишь изредка баловали друг друга незначительными звонками. Катерина успелапару раз выскочить замуж и каждый раз убеждалась в том, что семейная жизнь –ошибка, от которой приходится отходить долгие и долгие годы. Я волноваласьоттого, что в последний раз мы виделись, когда были совсем молоденькимидевчонками, а теперь… Теперь мы превратились в привлекательных женщин, укоторых все та же самая молодая душа и масса амбиций.

В зале прилета кто-то бросился мне на шею истал трясти за плечи. Это была Катерина. На моих глазах выступили слезы, и ябыла готова разреветься, как маленькая девочка, которую поставили в угол илишили конфет.

– Ты плачешь? – Катерина достала платок истала вытирать мое лицо.

– Просто столько лет… А их как будто и небыло. Ты нисколько не изменилась.

Катерина оглядела меня оценивающим взглядом ипожала плечами:

– Послушай, а почему ты больше не блондинка? Утебя же были ослепительно белые волосы.

– В душе я по-прежнему блондинка. – Я прижалаКатерину к себе.

Через несколько минут мы уже сидели вКатькином «Ягуаре» и делились новостями. Катерина рассказала о своих неудачныхзамужествах, и мы обе пришли к выводу, что все мужики – сволочи и что не стоитих воспринимать как божий дар и подарок небес.

Я закрыла глаза и вспомнила все, что мывытворяли с ней, когда работали за границей. Дочка была занята своимиигрушками.

– Катька, а помнишь наш дикий пляж? – спросилая.

– Конечно, помню. Разве такое можно забыть! –звонко рассмеялась она.

Это был умопомрачительный пляж. Там былонароду меньше, чем на всех остальных, да и нравы куда свободнее. Конечно,иногда мы щеголяли и на городском пляже без верхней части купальника, и намбыло приятно, когда одуревшие японцы пялились на наши груди. Хотя большинствосмотрело осуждающе. На диком пляже мы раздевались полностью, ощущая себясовершенно свободными, ничем не стесненными. Мы любили лежать на горячемпесочке и чувствовать, как нежный ветерок ласкает наши тела.

Я посмотрела на дочку и сказала шепотом:

– А помнишь, как мы ложились против ветра,раздвигали ноги и ощущали такое, что не может сравниться даже с самым теплым иприятным языком. Мы даже и подумать не могли, что это так здорово, когда ветерзадувает прямо между ножек, игриво ерошит волоски, будто хочет проникнутьвнутрь. И мы пытались помочь ветру и раздвигали ноги все шире и шире.

– А помнишь японца, – поддержала меняКатерина, – он смотрел на нас, не отрываясь. Он просто опешил и не могпроизнести ни слова – две молодые, симпатичные девчонки с раздвинутыми ногами!Согласись, завораживающее зрелище. Мы получали неописуемое удовольствие.Наверно, оттого, что он так пристально нас разглядывал. Между ног все будтонабухло, стало ужасно горячо.

– А затем мы бросились в море, чтобы остудиться,– продолжила я. – От холодной соленой воды мы получили просто потрясающийоргазм. И это было так бурно, так сладко и так романтично! Я никогда неиспытывала такого с мужчинами. На другой день собралось целое скопище японцев.Они показывали на нас пальцами, смотрели открыв рот, а потом все ходили мимо ипоправляли свои плавки, потому что их мужские достоинства почти торчали наружу.

– Все это осталось в прошлом, – задумчивосказала Катя.

«Но мы на всю жизнь запомнили те дни, когдалежали на пляже совершенно голые с раздвинутыми ногами и ощущали устремленныена нас взгляды мужчин», – подумала я.

Увы, теперь об этом остается лишь вспоминать.Мы слишком повзрослели, а может быть, даже и постарели. Один раз я со своимбывшим мужем ездила отдыхать в Испанию и хотела раздеться догола, но муж такразбухтелся, что пришлось забыть об этой затее.

Мы не заметили, как добрались до Катиногодома. Дочкой занялась Катина мама, а мы с подругой открыли бутылку нашеголюбимого виски и уютно расположились у камина.

– Сегодня вечером едем в ресторан. Ты должнапослушать мою новую программу, – сказала Катя и наполнила наши бокалы. – А каксложилась твоя певческая карьера?

– Никак. У меня был жуткий нервный срыв, и япотеряла голос.

– Говорят, что голос может вернуться.

– Не знаю, пока этого не произошло. Сегодня яс удовольствием послушаю тебя, а завтра с утра я беру дочку и иду искать своегокурортника.

– Какого еще курортника?

– Самого обыкновенного. Который сейчас паритласты на одном из ялтинских пляжей и ждет, когда я прилягу рядом.

– Здорово! Решила завести курортный роман? Тывсегда была умной женщиной.

– Я хочу завести такой курортный роман, чтобыперехватило дыхание, а в жилах стыла кровь. Хочу дать сумасшедшую встряскусвоему организму. Хочу чувствовать волнующий трепет, дрожь в коленях и сухостьво рту!

– Но ведь у курортного романа не бываетпродолжения?

– А на кой черт оно мне нужно?!

– Будь осторожна. Мужики нынче шарахаются открасивых женщин, как от огня. Они нас боятся. У красивых женщин есть одинталант, которым не обладают другие. Мы умеем делать вид, что у нас все хорошо,что мы счастливы и вполне довольны своей жизнью. Это серые мышки плачутся иждут, когда их пожалеют, а нам нельзя, потому что мы красивые, а если мыкрасивые, то это значит, что мы сильные. Красивым женщинам особенно одиноко, иникто об этом даже не подозревает.