шахту — для вас сейчас необходимость, Ширри. Это самый короткий путь к вашей цели».

Сердце пропустило несколько ударов. Внутри все замерло, руки похолодели. Ширри оторвалась от стены и нервно стала ходить из стороны в сторону, теребя лямки своей походной сумки.

— О какой цели ты говоришь, Фип? — невозмутимо спросила девушка.

«Вы прекрасно знаете, о чем, — шепот духа вызвал толпы мурашек по всему телу девушки. — Я говорю о вашем секрете. О первом округе… о…».

Неожиданный порыв ветра, сорвавшийся с края шахты, взъерошил волосы девушки и вздул пузырем ее плащ. Ширри внезапно остановилась и принюхалась.

— Фип?.. Фип, ты это чувствуешь?.. — Ширри подбежала к краю пропасти, упала на колени и склонилась вниз, вдыхая воздух.

В этом воздухе, дующем сразу отовсюду, смешивались абсолютно разные запахи: легкие песок и пыль, терпкие запахи сырой земли и прелой почвы, едва ощутимые ароматы каменных пород, смешивающихся с сыростью тины и митонна, пыльные сталактиты и очень пряно пахнущие глиной и гипсом пещеры… Все эти запахи смешивались и были так привычны Ширри, но среди всего этого многообразия было то, что девушка никак не могла ожидать — запах огня.

Внутри путешественницы всё замерло от волнения. Огонь означает одно — его разожгли и разожгли дэонцы!

— Фип! Фип! — Ширри не могла больше произнести ни слова, лишь шептала имя духа и крепко цеплялась за край шахты, заглядывая все глубже и глубже, будто от этого она могла увидеть разводящих огонь дэонцев.

«Огонь? Сейчас? — дух недоверчиво фыркнул. — Ширри, вы уверены, что не перепутали этот запах с запахом какого-нибудь вырвавшегося из шахты газа?»

— Это огонь, Фип! Огонь! Костер! — Ширри так сильно впилась пальцами в камень, что острый край до боли впился в ладони. — Этот запах я ни с чем не спутаю! Только не теперь!

«Тогда вам точно нужно прыгнуть в шахту».

Ширри закусила губу. Страхи бушевали в ней сильнее сквозняка в недрах земли. Ощущение невесомости и неконтролируемости ситуации, которое она ощущала в пропасти, где нет возможности ощутить землю под ногами или камень под рукой, не просто пугало, а ужасало девушку и заставляло ее трястись от страха.

«Воздух — это всего лишь частицы твердого материала в пространстве. — наставительно говорил где-то на подкорке Фип. Голос его был глухим и далеким. — Закройте глаза, почувствуйте камень в воздухе. Увидьте пыль. Эти крупицы, сложившись вместе, могут передавать вашу энергию на километры вперед».

Ширри отрицательно замотала головой и нырнула обратно в закрытую пещеру. Сердце колотилось внутри, словно набат. Прижавшись всем телом к стене, она лишь через несколько минут успокоилась и решилась отлипнуть от камня.

— Нет, Фип… сейчас нет… — Ширри расплела дрожащими руками черную ленту из волос и стала крутить ее в руках. — Мы найдем другой путь.

«Это займет больше времени», — резонно и холодно заметил дух.

Ширри вновь вспомнила черную пустую бездну, и все внутри нее совершило кульбит.

— Нет! Мы найдем быстрый путь! Но по земле.

***

— Фип? А духи чувствуют?

Ширри приложила руку к стене и пошла вдоль неё по мраморной, обжигающе холодной пещере.

Фип не отвечал. Ширри чувствовала его обиду и злость за свою нерешительность, но она ничего не могла с собой поделать. Прыгать в бездонную пропасть, где не чувствуешь ничего под ногами и вокруг — это безумие!

«Вся ваша жизнь — безумие», — хмыкнул тот в ответ, подглядев мысли.

— Но Фип!..

«Да, духи чувствуют. — не дал договорить ей он, — Мы такие же живые, как вы, дэонцы».

Девушка тяжело вздохнула. В конце концов, она не виновата, что не готова совершать сумасшедшие вещи только потому, что дух сказал, что у нее получится.

— И даже боль чувствуете? — полюбопытствовала она миролюбиво.

«Не физическую. Хотя… психологическая может ранить гораздо сильнее физической».

Ширри дернула себя за кончик хвоста, задумываясь.

— Тот лорд… ты был с ним близок?

«Ширри, мы с вами близки?» — вдруг ответил вопросом на вопрос дух.

Девушка остановилась и приложила руки к своим сапогам. Мутный зеленый свет оплел паутиной энергии подошвы и сделал их толще, чтобы ледяной холод мрамора не морозил кожу.

— Конечно. Мы друзья! — девушка вновь провела пальцами по стене и, почувствовав разветвление впереди, уверенно направилась к правому выходу из пещеры.

«Какая вы доверчивая. Мы с вами знакомы всего десяток часов, а вы уже зовете меня другом. — Фип стал шептать странно подозрительным голосом. — А вдруг я злой дух?»

Ширри лишь рассмеялась, внутри внезапно разлилось какое-то нежное тепло и спокойствие, и — девушка тут же почувствовала это! — Фип от такой реакции путешественницы изрядно опешил.

— Если бы ты был злым, Фип, ты бы давно взял меня под контроль. — весело ответила она, почти подпрыгивая на ходу и наклоняясь, когда нужно было избежать в кромешной темноте свисающие сталактиты и выступы.

«Браво! — голос Фиппа был довольным. — Духи и правда могут захватывать и подчинять разум. Но не все и не всегда. Дух должен быть очень сильным, чтобы суметь завладеть сознанием дэонца».

— Моя мама говорила… — голос Ширри почти не дрогнул. — Говорила… что мы очень слабые. Никто нам, детям, носящимся по дворам и пещерам, никогда, конечно, не говорил о смерти, не объяснял, что к чему, но мы с ребятами каждый день видели её… Видели смерть. К домам часто подходили дэонцы из королевской стражи, у них на рукавах были такие желтые повязки с письменами… Они заходили в дом, а потом уносили через подземные ходы тела… Каждый день. Скрытно, конечно, но ведь мы были детьми — всё знали, хотя взрослые думали, что мы ничего не видим и не понимаем. Тогда я действительно не совсем понимала весь размах, но сейчас… Я вспоминаю, как много таких королевских стражей стучались в дома людей, как много таких домов пустело, пылилось, разваливалось. А мы потом радостно по этим развалинам бегали и играли в прятки… Смерть еще тогда преследовала нас, дэонцев. Косила сотнями. Задолго до катаклизма. Мы очень слабые. Мне кажется, духи могли бы захватить нас на раз-два, Фип.

Ширри поправила лямки сумки за плечами и поджала губы, замолкая. Воспоминания вихрем уносили ее в скрытое дымкой детство, от которого она шесть лет бежала прочь.

Фип ответил не сразу, тоже увлекаемый воспоминаниями Ширри, переживая вместе с ней те события и то детское непонимание происходящего, что смешивалось с нынешним ужасом от осознания всего этого.

Голос духа был тихим, приглушенным, когда он заговорил: «Дети — удивительные существа. Они как сосуд. Всё, что видят, сохраняется у них в памяти, глубоко внутри, даже если они этого не