– Твое стремление к острым ощущениям уже начинает действовать мне на нервы. – Его длинные пальцы обхватили край скалы. Легкий порыв ветра откинул кончики волос с его лица, прежде чем они снова упали на левый глаз. – Даже не знаю, что с этим делать, Элин Вудворт.

– С кем ты разговариваешь? – спросила я, совершенно сбитая с толку.

– Со своей дочерью.

– Что, прости?

Вместо ответа он протянул руки в бездну. Под тканью свитера я разглядела натренированные мышцы. Новая волна паники захлестнула меня, потому что я подумала, что он тоже сейчас упадет. Но внезапно из-за края утеса показалась копна рыжих волос, а на детском лице появилась широкая улыбка, когда мужчина поднял девочку над скалами.

Что за…

Я недоверчиво уставилась на них. Ее маленькая головка склонилась к плечу отца, и, заметив мой взгляд, девочка спрятала лицо в его руке. Она была маленькой. На вид ей можно было дать не больше пяти лет. Ее отец, в свою очередь, казался моим ровесником, но его осанка, черты лица – все в нем выглядело таким уверенным, таким грациозным, что я чувствовала огромную пропасть между нами.

– Извини. – Его голос звучал так, как будто он извинялся за пролитый на меня кофе. – Поведение Элин может быть пугающим, когда ты ее не знаешь.

– Пугающим? – Я растерянно заморгала. – Это было не просто пугающе. Я была… я не могла… – Я бешено жестикулировала руками. – Она упала со скалы!

Он осмотрел меня трезвым взглядом.

– Элин знает, что делает.

Гнев нарастал во мне, трепетал внутри, словно взбешенная ласточка.

– Она же ребенок! Почему ты позволяешь ей играть возле этого обрыва одной?

Отец девочки не моргнул и глазом. Непонятная ухмылка все еще красовалась на его губах. Повисла напряженная тишина, пока я внутренне готовилась к ответу и подбирала слова, чтобы противостоять ему.

Этот ребенок мог погибнуть!

– Элин знает, что делает, – повторил незнакомец. Прежде чем я успела что-то возразить, прежде чем я смогла даже вздохнуть, он повернулся ко мне спиной с почти пугающей элегантностью и исчез в доме вместе со своей дочерью.

Я ошеломленно смотрела им вслед, пока не заметила плачевное состояние его каменной хижины. Здание выглядело как традиционный коттедж давно забытых дней. Белая стена из сухого камня обветрилась, окна были маленькими и асимметричными. Солома заменяла традиционную крышу. Должно быть, этот дом простоял здесь значительно дольше, чем существовал Тихий Ручей.

Мой гнев, не найдя выхода, заставил меня судорожно выдохнуть. Этот вздох растворился на ветру. Осторожными шагами я приблизилась к краю обрыва. Мои ноги протестовали при виде головокружительной высоты. Из меня вырвался сдавленный хрип, но, как бы я ни была напугана… отвернуться уже не могла.

Нежными прикосновениями белая пена осыпала каменную стену меланхоличными поцелуями. Неподдельная, не обработанная красота природы загипнотизировала меня. Я задавалась вопросом, как что-то настолько прекрасное могло быть одновременно таким пугающим. Вдруг меня охватила тревога. Мой взгляд блуждал по скале и остановился на выступе плоской стены утеса. Это выглядело неестественно. Странно.

В моей голове проносились беспорядочные мысли. Паника, охватившая мои конечности, начала медленно ослабевать. Я отвернулась, но ситуация продолжала мелькать перед моим внутренним взором. Шокированное лицо девочки, когда она падала. Ухмылка, когда отец поднял ее над скалами. Как могло случиться, что гладкая стена утеса имела только один-единственный выступ – и прямо здесь?

Я заставила себя успокоиться. Мой мозг слишком драматизировал все произошедшее. Девочка жила здесь. Она прекрасно знала это место. И все же…

По моим рукам поползли мурашки. Внезапно мне жгуче захотелось уйти с этих скал. Я решила спуститься по тропе к центру города и блуждала в узких улочках между домами, пока не добралась до порта. Меня обдало запахом рыбы и водорослей, а от прохладного сквозняка по бедрам пробежал холодок. Некоторое время я шла по плохо уложенной брусчатке набережной, пока до меня не донесся разговор двух моряков. Они разговаривали, сидя на своих лодках. Оба были одеты в рыбацкие панамы и жилеты.

– Пропустим сегодня вечером по стаканчику в «Королевском утесе», Руфус?

– Я не знаю…

– Давай, старый пень. Завтра мне нужно ехать в Стонхейвен.

– В другой раз, Том. Моя жена ждет.

– Ах, о том и речь, Руф, о том и речь. – Он жестикулировал в воздухе рыбацким ножом. Солнце отражалось от стали. – За каждым хорошим моряком стоит сильная женщина – или несколько во многих портах.

Я скривила лицо.

– Идиот.

Возможно, я перегнула палку, но его слова разозлили меня. Они напомнили о первых отношениях, в которых мне довелось неприятным образом узнать, что парень просто играл со мной. Финли никогда бы так не поступил. Финли был бы… Он был бы…

Я зажмурила глаза, отгоняя мысли о нем. Чего я ожидала? Что он будет стоять в порту с табличкой и ждать меня после того, как от него вот уже сколько времени не поступало никаких известий?

Том переместил вес в своей ржаво-коричневой лодке, чтобы повернуться ко мне. Его лицо казалось опухшим, рыбацкая панама вдавилась в плоть. Отвратительная жадность отражалась в его глазах, когда он рассматривал мое тело.

– Да неужели? – Он издал мерзкий смешок, который пронесся над Северным морем. – Возможно, будь ты одной из них, думала бы по-другому. Не возражала бы, малышка.

Я остановилась и вздернула подбородок.

– Не возражала бы написать тебе мой ответ по буквам. Этим ржавым рыбацким ножом прямо на твоей коже. Очень медленно, чтобы ты успел все разобрать. Как насчет этого, Том – останемся наедине, ты и я?

Лающий смех Руфуса раздался в воздухе: грубый, словно дикое море. Его приятель, с другой стороны, бормотал бессвязные ругательства, его лицо источало неприкрытую злобу. Я выдержала его взгляд с ехидной ухмылкой и отвернулась.

Колледж был расположен на окраине города в Хайлендсе. Я наметила свой путь на картах Google. Мне предстояло пройти милю по набережной порта. Казалось таким нереальным начинать студенческую жизнь в этом месте. Как будто я была готова к будущему и к тому, чтобы моя жизнь стала беззаботной. Нереальным казалось то, что я была здесь, в Тихом Ручье – месте, которого мои родители избегали, как чумы, и о котором постоянно умалчивали.

Набережная подходила к концу. Вдалеке были различимы четыре шпиля замка, уходящие в небо. Только туманные очертания – серые и мрачные в лучах восходящего солнца. Я засунула руки в карманы юбки и стала осматриваться по сторонам, пока мое внимание не привлек деревянный указатель. На одном из трех знаков со стрелками были выгравированы слова «Колледж Тихого Ручья».

Я довольно долго следовала