— Уверена, некоторые предполагают, учитывая то, как организованы мои встречи. Все, с кем я работаю, изо всех сил стараются поддерживать меня и мои причуды. — Я снова слегка улыбаюсь. — Однако это прекратилось в ту же секунду, как я приехала сюда.

— Люди танцевали вокруг, чтобы создать невидимый пузырь, в котором ты могла бы жить. Пора открыть пузырь и понюхать… ну, не розы, больше похоже на навоз, — легко вставляет Дэкер. — Нет лучшего места, чем прямо здесь, на нашем ранчо.

— Я заметила, — сухо ворчу я.

— Парни? Бывшие? Чрезмерно возбуждённые фанаты? Кто-то из знакомых ведёт себя более странно, чем обычно? Всё, что приходит в голову, может помочь расширить поиски, поскольку на данный момент подозреваемого нет. — Кольт выжидающе смотрит на меня.

Мои щеки снова запылали, и я знаю, что бесполезно сомневаться, необходимо ли это, особенно когда он только что напомнил о том, что у них пока нет подозреваемого.

Я тяжело сглатываю и признаю:

— Никаких парней, никогда не было ни одного, ни связи на одну ночь, если уж на то пошло. Я дала вам логины и пароли от всех социальных сетей, чтобы вы могли просмотреть историю и любые входящие сообщения. Что касается парней из студии звукозаписи, я не видела их месяцами. Я чаще всего встречаюсь с агентом и её семьёй, и они никогда не выходили за рамки обычного поведения. Мои родители в настоящее время находятся в Европе, где отец исследует бизнес с точки зрения бизнеса. Я всегда была одиночкой и закрытым человеком. На самом деле, я понятия не имею, кто мог убить этого беднягу.

Как только последнее слово слетает с моих губ, меня встречает гробовая тишина. Мужчины смотрят на меня, разинув рты

Гаррет прочищает горло.

— Верно. Что ж. Думаю, на данный момент мы знаем достаточно. Президент?

— Ага. Дэкер, везучий ублюдок, забирай свою женщину и отправляйся спать. Мы закончим здесь и встретимся завтра утром. Вокруг коттеджа будет болтаться кандидат и присматривать. С остальной охраной разберёмся утром. Но, само собой разумеется, что вам, ребята, нужно держаться поблизости, пока мы точно не узнаем, с чем имеем дело.

— Ясно, президент, — говорит Дэкер и хватает меня за руку, чтобы поднять.

Я едва успеваю попрощаться, прежде чем меня выпроваживают из комнаты и из дома, и мы направляемся к его дому. Дэкер оказывается у меня перед носом, как только за нами закрывается дверь и раздаётся щелчок замка.

— Ты девственница? — шипит он мне сквозь стиснутые зубы.

Мне приходится несколько раз моргнуть. Я не ожидала ни этого вопроса, ни его сдерживаемого гнева.

Мой голос превращается в приглушенный шёпот, когда с моих губ срывается одно-единственное слово.

— Да?

— Почему ты задаёшь чёртов вопрос? Ты не уверена?

Он снова шипит сквозь зубы, и это заставляет меня огрызнуться:

— Нет, я уверена. Я девственница, но я не в своей тарелке. Это личное. Я не хотела говорить это ни перед кем, тем более перед твоими друзьями и тобой, сидящим рядом. И почему, чёрт возьми, ты злишься?

— Ты должна была сказать мне, а не скрывать факт своей невиновности за своим поведением. Я хотел овладеть тобой в тот первый раз, когда прикоснулся к тебе губами, чёрт возьми. Если бы дело дошло до секса, ты бы что-нибудь сказала? Что-нибудь?

Я начинаю изучать свои ботинки и бормочу:

— Наверное, нет.

— Мюриэл. — Моё имя — сердитый рокот.

Я толкаю надоедливого мужчину в грудь.

— Ты не должен злиться на меня. Я понятия не имею, как эта штука работает. Я скрытный человек, и никогда за всю свою жизнь не встречала такого мужчину, как ты.

Уголок его рта подёргивается.

— Дорогая, ты ещё не видела меня. — Моё сердце пропускает удар от его хриплого голоса. Слова звучат как обещание, когда он сокращает расстояние между нами. — С этого момента будь открытой и честной. Ты впервые сталкиваешься с такими обстоятельствами, и я хочу, чтобы ты говорила, если будет перебор или когда почувствуешь себя подавленной. Хорошо?

— Ты говоришь, как Джей, — ворчу я, вспоминая, как мы обсуждали вопрос фанатки, на который ей нужно было ответить.

— Джей? — он прищуривается. — Ты разговаривала с Джей о девственности?

Я качаю головой.

— Джей управляет социальными сетями и заставляет отвечать на вопросы некоторых фанатов. Был один вопрос о песне, которую я написала. Она о любви в первый раз, и фанатка хотела узнать, обоснован ли её страх заняться любовью в первый раз. Это один из многих вопросов, которые я получаю. Мы не отвечаем на все, Джей пытается ответить на большинство, но спрашивает меня о некоторых, на которые не знает ответа, или что-то личное. Она связующее звено между фанатами и мной, и мы все ценим то, что она делает.

Дэкер кивает, достаёт телефон и скользит пальцами по экрану, прежде чем убрать его.

— Что ты сделал? — Я показываю на карман, куда он засунул телефон.

Он пожимает плечами.

— Ничего особенного. Хочешь чего-нибудь выпить?

Он уходит, оставляя меня следовать за ним на кухню. Хаммер лает и начинает пританцовывать на месте.

— С ним всё в порядке? — спрашиваю я, когда вижу, как взволнован пёс.

— Он голоден. — Дэкер смеётся, хватает миску, чтобы насыпать собачьего корма, и ставит её на пол перед Хаммером. — Ты голодна?

Мне нужно подумать над его вопросом. Я почти ничего не ела, поэтому пожимаю плечами.

— Можно поесть.

— Надеюсь, ты любишь чили. — Не дожидаясь ответа, он раскладывает еду из мультиварки в две тарелки и расставляет на крошечном кухонном столе, где достаточно места только для двоих. Он ставит две бутылки воды рядом с тарелками и протягивает мне ложку, затем садится напротив меня. Мы едим в полной тишине, и от этого мысли в голове кажутся намного громче, чем раньше. Может быть, это потому, что он затронул тему девственности или проблему преследователя, углубляясь в детали. Или, может быть, это мы и начало чего-то вместе.

— Что мы делаем? — бормочу я, позволяя беспокойству улетучиться из тела.

Он медленно поднимает взгляд и указывает ложкой на мою тарелку.

— Мы едим. Нам это нужно, прежде чем мы с тобой примем душ и заберёмся в постель, чтобы ещё немного поболтать перед телевизором.

— Рада слышать, что ты составил график, — ворчу я и добавляю чуть громче: — Я хотела спросить, что мы делаем? Мы сидим тут в такое время, но мы явно из разных миров.

Он кладёт ложку на стол и откидывается на спинку стула.

— Ни для чего никогда не бывает подходящего времени. Это называется