Эти фотографии его раздражали. Нина была скромницей. Во время секса она становилась страстной, чувственной и раскованной, но только наедине с ним. Она не из тех, кто выставляет напоказ грудь, щеголяет ногами или флиртует и привлекает к себе внимание.

Больше всего ему в ней нравилось то, что она приняла четкие границы их сексуальной жизни. Вот почему он разрешал ей оставаться в его доме.

Она не вела шокирующих разговоров и не сплетничала о похождениях в спальне.

Тем не менее, после того, как она ушла, он ждал, что Нина покажет свое истинное лицо и воспользуется их отношениями вопиюще откровенным образом.

Она этого не сделала.

Очевидно, у нее еще было время, но она не стремилась извлечь выгоду из богатства и дурной славы своей вероятной связи с Лакшми и Ориэль. И у Рива закралось подозрение, что он напрасно обвинил Нину, оценивая ее поступки слишком категорично.

Он рассеянно провел пальцами по щетине под подбородком, мысленно возвращаясь к той ночи, когда она ушла. Тогда он считал ее обычной манипуляторшей.

Он ни разу не позволил себе воспроизвести в памяти их спор. Вспоминая ту ночь, он всегда концентрировался на позитивной части. Они занимались сексом, когда он вернулся домой после двухдневного отсутствия. Он опьянел от Нины, целуя и лаская ее, пока она дрожала от вожделения.

Она была невероятна - с остекленевшими глазами, припухшими губами и безудержно извивающимся телом. Когда она возбуждалась, ее голос становился чертовски сексуальным. Она откровенно заявляла ему, чего хочет. И Рив забывал о сдержанности. Оргазм, накрывший его, был самым ярким и бурным в его жизни.

С тех пор он испытал, наверное, сотню оргазмов, но постоянно вспоминал именно ту близость с Ниной.

Однако он всегда останавливался именно на этом кульминационном моменте, когда она разбудила его от чувственного сна.

- Я думала, ты присоединишься ко мне. - На ней было только полотенце. Ее влажные волосы были заколоты, лицо - чистое и свежее. - Ты примешь душ перед тем, как мы пойдем?

- Куда? - Он с трудом соображал, его тело отяжелело.

- Ужинать. - Она принесла из гардеробной платье и положила его в изножье кровати. - С моим отцом.

- Нет, я не собираюсь.

Она рассмеялась, но потом поняла, что он говорит серьезно, и в замешательстве нахмурилась.

- Я предупредила тебя за две недели, что он будет здесь, чтобы запоздало отпраздновать день рождения. Вот почему мы ждали до сегодняшнего дня, чтобы ты мог пойти с нами. Ты забронировал столик.

- Да, но персонал ресторана знает номер моей банковской карты. Трать столько, сколько хочешь. - Он подсунул руку под подушку, радостно наблюдая, как она ходит перед ним только в полотенце. - Машина тоже твоя.

- Но… - Она ушла в гардеробную и вернулась в светло-зеленом кружевном бюстгальтере и таких же трусиках. - Я не понимаю. Что-то изменилось?

- Нет.

- Тогда почему ты не идешь? - Она прислонилась к двери ванной, чтобы повесить полотенце. - Разве ты не хочешь с ним встретиться? Отец желает познакомиться с тобой.

- Не сомневаюсь, - сухо сказал он. - Но я знаю, что означает встреча с семьей, а это не то, что подразумевают наши с тобой отношения.

Нина вернулась в спальню и уставилась на него широко раскрытыми удивленными глазами. Он с самого начала знал, что ее босс охотится за ним. Он не интересовался другой женщиной и очень интересовался Ниной. Поскольку он отчасти был повинен в том, что Нина потеряла работу, и они уже спали вместе, он сказал, чтобы она использовала его свободную спальню под студию. У него не было ни друзей, ни семьи, которые приезжали бы в гости, поэтому спальня пустовала.

- А что подразумевают наши отношения? - настаивала она. - Или не подразумевают.

Он ощутил необоснованное чувство вины. И тут же решил обороняться.

- Почему они должны что-то подразумевать? Нам обоим и так комфортно.

- Нам? - Она помрачнела и сжала кулаки.

- О, я думаю, тебе очень комфортно, Нина. - Он сел и надел трусы. - Почему ты так себя ведешь? Я сказал тебе в первый же день, что больше никому не позволю манипулировать мной.

- Как я тобой манипулирую? - У нее были глаза лани, которая мчится по проселочной дороге вперед и не понимает, что происходит.

- Ты не манипулируешь, потому что я не настолько глуп, чтобы позволить это тебе. Я дал тебе то, что ты хотела. - Он махнул рукой на студию дальше по коридору. - Это больше, чем я давал любой другой женщине. Твое возмущение по поводу того, что я не предлагаю тебе выйти за меня замуж, неуместно.

- Прежде всего, это ужин. - Ее голос задрожал от гнева. - Я не ожидала никаких предложений. Но я думала, ты уважаешь мою работу. Я думала… - Она торопливо надела джинсы и свитер. Ее волосы выбились из заколки, и она швырнула заколку-бабочку через всю комнату.

- Конечно, я уважаю твою работу. - Он слегка закатил глаза. Насколько он мог судить, у нее куча талантов, но мало самоуверенности.

Она одарила его самым обжигающе-горьким взглядом, которого он когда-либо удостаивался, и это задело его за живое. Он ощутил себя бесчувственным и непробиваемым.

- Перестань, Нина. Я купил тебе все, что нужно. Разве это не говорит о том, что я верю в твой потенциал?

- Это о многом говорит, - выдавила она, схватила телефон с комода и бросила его в сумку. Потом перекинула сумку через плечо и быстро пошла по коридору.

- Поговорим об этом позже? - шутливо сказал Рив.

Она развернулась к нему лицом, ее глаза блестели от сердитых слез.

- Еще никто не ставил меня в такое дурацкое положение, как ты сегодня. До свидания, Рив!

Она не вернулась. Он просмотрел все ее социальные сети и увидел, что она была с отцом, поэтому предположил: она остановилась в отеле. Потом он обнаружил, что она уехала в Альбукерке и заблокировала его во всех аккаунтах.

После ее ухода в пентхаусе стало пусто и тихо. Он возмущался тем, что привык, когда она ждет его дома. Он сложил ее вещи в коробки и попросил своего помощника найти адрес ее отца. Но в последнюю минуту Рив отказался отправлять ее вещи.

Он решил, что она вернется. Дизайн одежды в Нью-Йорке - ее мечта, и она очень усердно работала.

Он вспомнил, как она посоветовала ему продать, отдать или выбросить ее вещи, потому что они ей не принадлежат. Но на самом деле она не могла иметь это в виду. Хотя если наоборот, то она действительно не собиралась видеться с ним сегодня.

Он продолжал слышать, как она говорила о том, что на самом деле он - единственный человек, которому она может обо всем рассказать. Наверное, он лучший собеседник, потому что не поддается эмоциям.

По ее словам, произнесенным без насмешки, он вел себя как социопат. Хотя Рив умел чувствовать. Он просто не позволял своим чувствам управлять собой.