Входная дверь с громким стуком захлопнулась, и Пиппа, вздрогнув от неожиданности, снова стала отступать.

Когда ее спина уперлась во внутреннюю дверь, она протиснулась внутрь, отодвинув гардины.

Незнакомец не отставал:

– Возможно, вы сам Падший ангел?

Пиппа покачала головой.

Похоже, именно этого ответа он ждал, потому что его зубы блеснули в полумраке казино. Он понизил голос до тихого рокота:

– Хотели бы им стать?

Вопрос словно повис в быстро сужавшемся пространстве между ними, отвлекая ее. Пусть она не знала этого человека, но инстинктивно понимала, что за этой фальшивой улыбкой скрывается распутник, а возможно, и негодяй. И что он знал о пороках все. Именно этого знания она и добивалась всего час назад, требуя ответов у другого мужчины. Мужчины, у которого не было ни малейшего желания делиться своим опытом.

Поэтому, когда этот человек, распутный и порочный, допрашивал ее, она сделала то же, что и всегда. Ответила правду:

– Собственно говоря, у меня есть несколько вопросов.

Он удивился. Странные голубые глаза слегка расширились, прежде чем сощуриться. Губы расползлись в широкой, веселой улыбке. Смех прозвучал дерзко и беспечно.

– Превосходно! – прогремел он и потянулся к Пиппе, обхватив сильной рукой талию и притягивая к груди, словно она была тряпичной куклой, а он – слишком энергичным ребенком.

– У меня полно ответов, крошка.

Пиппе это не понравилось. Не понравилось ощущение, что она стала вещью этого чересчур наглого мужчины. И она уперлась кулачками в его грудь. Сердце сильно колотилось при мысли о том, что она могла сказать нечто совершенно не то совершенно не тому мужчине. Он вообразил, будто она хочет…

– Милорд, – поспешила она остановить его. – Я не хотела…

– Хотя я не милорд, куколка, но определенно хотел бы стать твоим хозяином, – снова засмеялся он, прижимаясь лицом к ее шее. Пиппа стала вырываться, стараясь не вдохнуть. От него несло потом и чем-то приторным. Сочетание было не слишком приятным.

Пиппа отвернула голову и снова уперлась ему в грудь, жалея, что не прояснила ситуацию раньше, прежде чем так поспешно вступать в беседу с этим человеком. Он все смеялся и прижимал ее к себе, обещая больше, чем она просила, стискивая все сильнее. Давление мягких губ на изгиб плеча становилось невыносимым.

– Пойдем, любовь моя. Дядюшка Диггер позаботится от тебе.

– Не уверена, что забота похожа на дядюшкину, – заметила Пиппа, пытаясь говорить как можно строже и заодно вырваться из его объятий. Она лихорадочно вертела головой. Неужели в этом огромном здании не найдется никого, готового ей помочь? И где этот кто-то?

– Какая волнующая малышка, – снова засмеялся Диггер.

Пиппа откинула голову как могла дальше, не желая снова к нему прикасаться.

– Вовсе нет. Меня никак не назовешь волнующей.

– Вздор! Ты же здесь, верно? Если уж это не волнует, не знаю, что еще может волновать.

Это имело смысл. Но даже Пиппа знала, что согласиться с ним – значит пуститься в путь по очень опасной тропе. Вместо этого она застыла и пустила в ход все свое образование и воспитание, как подобало леди.

– Сэр, – твердо заявила она, извиваясь в его руках, как угорь, – я настаиваю, чтобы вы немедленно отпустили меня.

– Брось, прелестница, давай позабавимся вместе. Обещаю, что в моем игорном заведении ты получишь вдвое больше того, что тебе платят здесь.

Удвоит плату?

Придется как следует обдумать ответ:

– Как ни соблазнительно ваше предложение, я…

– Обещаю показать тебе, что такое настоящий соблазн.

О господи! Весь план рушится! Ей придется кричать, моля о помощи. Но крик – так эмоционален. И не пристал ученому.

Но отчаяние требовало… итак…

Она глубоко вдохнула, готовая завопить как можно громче, когда в комнате пистолетным выстрелом прозвучали слова:

– Убери от нее руки!

Пиппа и Диггер замерли, хотя говоривший не повысил голоса. Тихого, отчетливого и очень злого голоса.

Пиппа повернула голову, глядя через плечо на мистера Кросса, высокого и стройного. Грива имбирного цвета волос идеально причесана, словно утреннего беспорядка и вовсе не было. Он заправил рубашку в брюки и надел фрак, судя по всему, уступая приличиям. Но все это было не важно. Поскольку «приличие» – последнее слово, которое подходило к его описанию.

Если честно, Пиппа в жизни не видела настолько взбешенного человека.

Мистер Кросс выглядел так, словно собирался кого-то убить.

Возможно, ее.

Эта мысль привела ее в чувство, и она снова принялась вырываться. Ей даже удалось слегка отодвинуться, прежде чем грубая сила Диггера победила и она оказалась прижатой к его боку, как кусок украденного мяса.

– Нет.

Взгляд серых глаз Кросса остановился на том месте ее талии, где лежала огромная лапища Диггера:

– Это не просьба. Немедленно отпусти девушку.

– Она сама пришла ко мне, Кросс, – весело объявил Диггер. – Всячески искушала меня. Пожалуй, я возьму ее себе.

– Это неправда! – инстинктивно защищалась Пиппа, стараясь освободиться от хватки лиса, молча умоляя Кросса взглянуть ей в глаза. – Вы стучали.

– И ты открыла дверь, крошка.

Пиппа нахмурилась и глянула на Кросса. Но тот явно избегал ее взгляда.

– Похоже, она не желает, чтобы ты забрал ее себе.

– Совершенно верно, – согласилась Пиппа.

– Отпусти леди.

– Ты так обходителен! Всегда называешь птичек «Ангела» леди.

Пиппа застыла от негодования:

– Прошу прощения. Я действительно леди.

Диггер ухмыльнулся:

– С такими претензиями ты действительно можешь найти глупца, которого одурачишь и заставишь в это поверить.

Раздражение вспыхнуло в ней. Довольно с нее этого человека. Изогнув шею, чтобы встретиться взглядом с голубыми глазами, она сказала:

– Вижу, что совершила огромную ошибку, заговорив с вами, мистер…

Пиппа помедлила, ожидая, что он поступит как полагается и назовет фамилию. Не дождавшись, она продолжала:

– Мистер Диггер. Уверяю, я настоящая леди. Мало того, скоро стану графиней.

Одна черная бровь поднялась:

– Это правда?

Она кивнула:

– Абсолютная. И вряд ли вам захочется прогневать графа, не так ли?

Диггер улыбнулся, снова напомнив ей лиса:

– О, это будет не впервые, куколка. О каком графе идет речь?