– Знаю.

– Может, тогда мы немного ускоримся и поживее разберемся со всеми формальностями? Чтобы ты уже исчез с глаз моих. В конце концов, у меня очень плотный график.

– График, точно. – Маленький Старикашка поднял указательный палец. – Хорошо, что ты мне напомнил. Тебе понадобится вот это.

Он засунул руку в карман своего грязного потертого пальто и вытащил песочные часы сантиметров тридцать в высоту. Вместо песка в них содержался тонко измельченный порошок. Крохотные пылинки скользили из верхней половины через узкое горлышко в нижнюю камеру. Поток пылинок беспрепятственно тек вниз, но при этом дно песочных часов казалось едва присыпанным.

– Часы показывают, сколько времени у тебя осталось. Ты же понимаешь, как они работают?

Кабал выразительно посмотрел на Старикашку.

– Ну, конечно, понимаешь. Ты же у нас умный парень. И все же. Когда все гранулы из верхней чаши окажутся в нижней, твое время вышло. Все просто. Только помни. Это не настоящие часы, не те, что лучшая часть меня держит там, внизу, в горячем местечке. Это просто модель, передатчик, так сказать. Можешь с ними что угодно делать, на отведенном тебе времени это никак не скажется. Смотри, – он перевернул часы – теперь пылинки сыпались вверх.

Маленький Старикашка наклонял часы в разные стороны, но ничего не менялось. Время по-прежнему шло, гранулы, словно боясь гравитации, продолжали свое размеренное движение.

– Чудно, правда? Пользуется ошеломительным успехом на вечеринках, уж поверь мне.

– Серьезно? – Кабал взял часы. – Придется устроить суаре, просто чтобы друзья поахали.

– У тебя нет друзей.

– И суаре я устраивать тоже не собираюсь. Ты не очень-то разбираешься в сарказме, да? Итак, порадуешь меня еще чем-нибудь впечатляющим или можно уже спустить твою морщинистую тушу с насыпи? У меня давно руки чешутся.

Маленький Старикашка насупился:

– Грубиян.

– Твой… – Кабал задумался в поисках подходящего слова, – …создатель поручил мне отправить сто душ к нему на вечные муки. Честно? Не думаю, что мое имя когда-либо станет синонимом благовоспитанности и добросердечия.

– Вот тут ты прав. – Мужчина принялся рыскать в своем просторном бесформенном пальто и наконец извлек плоскую коробку для документов размером с шутовской колпак, но всего лишь дюйм в высоту. Он размотал тонкую черную тесемку, которая запечатывала коробку, снял крышку и продемонстрировал Кабалу содержимое. Внутри лежала пачка формуляров, напечатанных на желтоватом пергаменте. Некромант наклонился вперед и прочел верхнюю строчку.

– «„Добровольное согласие на вечные муки“. Заполняется проклятым. ЕАГХ/И». – Кабал выпрямился. – Узнаю руку Артура Трабшоу.

– Ты абсолютно прав, – отвечал Маленький Старикашка. – Сто форм должны быть полностью заполнены и сданы чуть меньше чем за год. Ну как, готов, Иоганн? Сдюжишь? – он передал коробку.

Некромант взвесил ее в руке и огляделся.

– Не уверен. Я согласился на это пари, полагая, что в моем распоряжении будет «Цирк раздора». И что я вижу? Лавка старьевщика на колесиках. Передай Сатане: не будет цирка – не будет сделки.

– Нет цирка? Нет цирка?! Да вот же он! Вагоны на ходу. Величайшее шоу на земле! Используй воображение, не скупись!

– Воображение? Да мне придется наесться галлюциногенных грибов, чтобы поверить, будто этот хлам некогда был величайшим шоу на планете.

Маленький Старикашка слез с ящика, подошел к дальней стене. Он тряс головой и бормотал что-то про современную молодежь. У стены стояли широкие деревянные панели, наполовину закрытые брезентом. Убогим театральным жестом Старикашка стянул брезент, и взору некроманта предстали вывески – пошарпанные, с облупившейся краской, но все же вывески.

– Вот, пожалуйте. Твои представления. «Подходите! Смотрите! С таинственного Востока! Загадочная Клеопатра! Три тысячи лет в гробнице, но она до сих пор остается первой красавицей в мире!» Ну как тебе? А это что такое? «Любуйтесь! Мальчик с лицом летучей мыши! Прямиком из самых мрачных джунглей!» У-у-ух! Страшно, да?

– От одного обилия восклицательных знаков сердце в пятки уходит.

– Так принято. «Дивитесь! Девочка – блин!» Что-то тут не так. – Старикашка провел пальцем по расслоившейся краске. – Здесь явно должно быть: «Девочка – гоблин». А нет, и правда написано: «Девочка – блин». Что ж, это привлечет толпу. – Старикашка уверенно кивнул Кабалу.

Терпение некроманта давно иссякло: он устал слушать чепуху, которую молол Старикашка. Он стоял у открытой двери и смотрел, как Деннис и Дензил ужасно медленно тащатся вдоль путей, хотя его это едва интересовало.

– Ну, конечно, – бросил он через плечо. – Ради такого публика потянется из соседних городов. «Собирайтесь! Подходите! Крупнейшая в мире коллекция допотопных вывесок! Любуйтесь старьем. Изумляйтесь грамматике! Восхитительное шоу! С этим сравнятся лишь волосы в вашем пупке». Придется отбиваться от них палкой.

Маленький Старикашка сощурился и задумался:

– Сарказм, да?

Кабал снова выглянул из вагона и осмотрел Равнины. Какая теперь разница. Все это очередная глупая шутка Сатаны. Какого черта он вообще об этом думает!

– Именно, – ответил некромант. – Сарказм.

Он развернулся и прошествовал к груде вывесок.

– Какой толк во всем этом, если нет работников? И откуда им взяться?

Раздавшийся звук заставил их обоих повернуться к двери. Деннис наконец-то доковылял до вагона и думал, как лучше забраться внутрь, но тут Дензил, которому, к его большой радости, удалось словить ритм и выработать шаг, но который еще не успел оценить все сложности, связанные с необходимостью остановиться, врезался в своего товарища. Оба покатились вниз и исчезли из виду. Спустя мгновение раздались звуки медленных выверенных ударов.

– Ну, по крайней мере, никого достойного, – поправился Кабал. – Если мне не дадут людей, не стоит и пытаться что-либо сделать с этим безобразием под названием цирк. Можешь сразу же забрать контракты.

Маленький Старикашка закудахтал:

– Иоганн, как ты можешь так говорить? Неужели тебе не хочется испытать свои силы? Где твоя жажда приключений?

– Ее легко погасить, если начать делать из меня дурака.

– Но тебе дали людей. Ну, в некотором роде. Оглядись.

Кабал осмотрелся. Он по-прежнему был один в грязном пыльном вагоне, если не считать сомнительной компании Маленького Старикашки.

– Ну смотрю. И вижу только кандидатов на свалку. К чему ты клонишь?

Старикашка вышел в центр вагона и развел руки, указывая на все, что находилось внутри. Подобный театральный жест пришелся бы как нельзя кстати в музыкальной комедии. Легкой музыкальной комедии.

– Вот они – твои люди. Вокруг тебя. – Аватар Сатаны вытащил из ближайшей коробки кость, в которой Кабал тут же узнал бедренную кость человека.