– Понимаю, – Хромов убирает блокнот. – Интересно, что же общего, по вашему мнению, нашли Катя и Вика?

– Этого я не знаю. Знаю только, что противоположности всегда сходятся. Такова человеческая природа, – Людмила Сергеевна всматривается в глаза полицейского. – Вика пришла в наш класс в прошлом учебном году. С ней практически никто не общается, она… ну, немного не такая, как все. Дырки в ушах большие, музыку слушает странную. Но вот с Катей вдруг они стали дружить, – учительница чуть наклоняется вперёд и продолжает шёпотом: – А вы что, подозреваете Колесникову?

Срёт Борис на природу человеческую. Его больше интересует природа психологии убийцы. Что им двигало? Какие у него мотивы? Кто он?

– Моя работа – подозревать всех, – резко говорит капитан. – А вы считаете, Виктория могла бы убить свою подругу?

– Нет-нет, что вы, – машет руками Людмила Сергеевна. – Хоть Вика и нерадивая, такого она не совершила бы.

– Хорошо. Я могу сейчас побеседовать с ней?

– Да, у неё сейчас шестой урок. Алгебра, – тут училка будто что-то вспомнила и затараторила: – Но ведь она несовершеннолетняя, и допрашивать её вы можете только в присутствии её родителя.

«А вот тут ты сильно ошибаешься», – торжественно думает Хромов.

– Отчасти вы правы, – капитан говорит так, будто он открывает истину пожилой учительнице. – Но пока ребёнок находится в образовательном учреждении, ответственность за него несёт школа. А именно – директор и учителя. Так что я имею полное право опросить Колесникову в вашем присутствии.

Учительница покорно встаёт. Едва заметно кивает, приглашая капитана пройти за ней. Сейчас он разрешает Людмиле Сергеевне вести его, чувствовать своё главенство. Но это ненадолго.

Они выходят из актового зала и минуют росгвардейца. Тот смотрит на Бориса, улыбается, слегка кивает, будто они старые знакомые. «Хер тебе, сиди и охраняй, вахтёр чёртов». Учительница и оперуполномоченный уже идут по коридору. Из учебных классов доносятся голоса преподавателей, которые пытаются вдолбить в пустые головы тупых детей знания. Поднимаются на третий этаж, и Людмила Сергеевна открывает триста шестнадцатый класс. Три ряда парт, шкафы с книгами, на стенах висят портреты русских писателей-классиков: Толстой, Гоголь, Достоевский. Борис всех их знает. Учился он хорошо. Да и образование на его веку было в разы качественнее. Раньше Хромов очень любил читать, проштудировал всю школьную литературу. А потом стало не до чтения. Расследование убийств занимает всё его свободное время и единственное, что он читает – это новые редакции уголовного кодекса.

– Это мой учебный класс, – словно хвастаясь, произносит Людмила Сергеевна. – Присаживайтесь. Я схожу за Викой.

Капитан остаётся один. Наваливают воспоминания о школе. Он не хочет вспоминать школьные годы, там он был самым настоящим изгоем. Его били одноклассники, унижали все кому не лень, а учителя даже пальцем не шевелили в защиту мальчика. Именно издевательства послужили толчком заняться боксом. И уже через год Борис раскурочил все рожи, что издевались над ним. Хромов подходит к мусорному ведру и высмаркивает сопли и остатки амфетамина вместе с погаными воспоминаниями о школе.

В этот момент в класс заходит Людмила Сергеевна вместе с девочкой, которой в самый раз придётся прозвище Дылда. Или Каланча. Виктория Колесникова действительно оказывается полной противоположностью Екатерины Лавровой. По крайней мере, внешность разительно отличается. Колесникова высокая, бесформенное тело больше смахивает на дрожащий холодец. Мешковатый свитер свисает как лохмотья, а очень узкие джинсы делают ноги похожими на колбасу в сетке. Лицо некрасивое, покрытое подростковыми угрями. Чёрные волосы с вкраплением синих прядей, лицо и уши усеяны пирсингом. Таких подростков нынче называют неформалами. Капитан решает, что будет беседовать с ней жёстко. Никаких поблажек малолетка может не ждать.

Вика развязно усаживается за первую парту. Капитан и учительница стоят у классной доски напротив подростка. Малолетка складывает руки на груди и вызывающе смотрит на Хромова чёрными глазами. Нет, у неё не получится переглядеть капитана. Он сломает её, как тростинку. Как очень длинную тростинку.

– Здравствуй, Виктория. Меня зовут Борис Николаевич, я из полиции, – он продолжает смотреть ей в глаза, и малолетка проигрывает. Отводит взгляд в пол. – Хочу поговорить с тобой о твоей подруге, Екатерине Лавровой.

– Сегодня я её не видела, – бубнит Вика. – На звонки и сообщения не отвечает.

– Я знаю. Её убили.

Повисает пауза. Слышен только зудящий треск флуоресцентных ламп на потолке.

Отлично! Малолетка вздрагивает. Её лицо вытягивается, а глаза округляются как монеты. Колесникова явно шокирована известием. Возможно, она не причастна к убийству своей подруги, а может, хорошая актриса и подготовилась к приходу полиции. Сейчас начнёт разыгрывать невинную овцу.

– Когда убили? Кто?

– Убили вчера вечером, – капитан достаёт пачку сигарет, но вспоминает, что находится в школе. Убирает сигареты, вынимает блокнот и карандаш. – А вот кто… надеюсь, ты нам поможешь найти убийцу.

– Но я ничего не знаю, – лепечет Колесникова.

– Когда ты видела её последний раз?

– Вчера, после школы.

– Куда она пошла?

– Я не знаю, – школьница смотрит прямо в глаза капитану, но он не отводит взгляд, и тогда малолетка переводит взор влево и вверх. Бегающих глаз Борису достаточно, он понимает, что она не умеет врать.

– Зачем ты меня обманываешь? – Хромов говорит хлёстко, уверенно, но малолетка не отвечает. – Почему ты не хочешь помочь найти убийцу своей подруги? Я же вижу, что ты что-то знаешь!

На самом деле оперуполномоченный в этом не уверен, но он решает блефовать и давить на Колесникову, ожидая, что она всё расскажет.

– Я ничего не знаю.

– Знаешь, – резко говорит Борис. – Куда она вчера пошла после школы?

Колесникова молчит. Теперь её поза совсем не вызывающая. Она скукоживается на стуле, как мошонка под холодным душем, но продолжает молчать. Тогда капитан произносит фразу, которая должна подействовать на подростка:

– Твой возраст позволяет привлечь тебя к уголовной ответственности. Ты ведь знаешь, что бывает за сокрытие важной информации от следствия?

– Догадываюсь.

– Тогда скажи мне, куда она вчера пошла?

В коридоре разрывается звонок, и Колесникова рефлекторно дёргается. Капитану хочется заорать: «Сидеть на месте, звонок звенит для учителя!» Коридор наполняется топотом и детскими радостными криками.

– Расскажи, что знаешь, и пойдёшь домой с чистой совестью.

Полицейскому хочется врезать по наглому, перепуганному и покрытому пирсингом лицу, но Вика начинает говорить:

– Я скажу. Расскажу вам всё, что знаю. Только обещайте, что не расскажете её родителям.