Молча закрываю дверь, не прерывая наш зрительный поединок, и подхожу ближе.

– Привет!

– Что тебе надо?! – летит в ответ вместо приветствия, и глаза приобретают холодный изумрудный оттенок.

– Хотел тебя увидеть.

– Увидел?! – секундная пауза. – Можешь закрыть дверь с обратной стороны!

Подхожу к ее столу и, облокотившись о него руками, медленно приближаюсь. Она тут же отъезжает на стуле и вскакивает.

– Что из того, что я сказала тебе на дне рождения, ты не понял?!

– А что из того, что сказал я тебе, не поняла ты?!

Мы опять пытаемся разговаривать взглядами. Я смотрю твердо и уверенно, обещая: после открывшихся фактов не отступлю и что сказанное вчера – в силе; девушка – рассерженно.

– Я убедился: ты по-прежнему ко мне неравнодушна, – снова нарушаю молчание я. Иду ва-банк в надежде спровоцировать ее на откровение.

Фыркает.

– Какое самомнение у тебя стало, Кречетов! Издержки столицы?!

Вздыхаю.

– Вика, к чему этот спектакль?! Мы же оба убедились, что нас по-прежнему тянет друг к другу.

– Никакого спектакля нет! – чеканит она. – Не надо меня преследовать и смешить своими фантазиями! Да, мы любили и были когда-то счастливы, но сейчас все изменилось.

Она уверенно бросает каждое слово, с вызовом смотря в лицо.

– Ты все изменил! Или ты думаешь, стоило тебе появиться, позвать, и я побегу как собачонка?!

– Это ты саму себя убеждаешь?!

Я знаю, она такая смелая и решительная, поскольку нас разделяет стол, но едва я приближусь – все сразу изменится. Это подтвердил вчерашний спонтанный поцелуй. Она по-прежнему пластилин в моих руках и может быть холодной лишь на расстоянии; но стоит избавиться от него, коснуться – и девушка оттает и станет теплой и податливой, как вчера. Только я не хочу использовать крайние меры, не хочу пользоваться ее слабостью. Я желаю, чтобы она в адекватном состоянии убедилась, что я не все разрушил.

– У меня все хорошо. Я счастлива, – заявляет, упрямо вздергивая подбородок.

Смотрю на нее и не верю! Да Вика сама не верит в то, что говорит, – как она может убедить меня?!

– Мы же оба знаем – это не так!

Отворачивается, показывая всем своим надменным видом, что уже все сказала и переубеждать не намерена.

– Именно поэтому ты отказалась принять предложение своего…

Черт! Не могу никак обозначить каким-то словом ее любовника.

– То, что я не приняла предложение своего мужчины, – произносит девушка, выделяя интонацией последние два слова, – не говорит, что я ему отказала. Я просто попросила дать мне время подумать.

– Зачем?! Даша говорила, вы живете вместе. Штамп в паспорте ничего кардинально не поменяет, но ты не ответила «да».

– Что ты прицепился к этому «да»! – раздраженно выплескивает свои эмоции. Я просто не хотела участвовать в шоу, которое он устроил.

Я делаю шаги в направлении к ней, но голос позади меня из открывшейся двери, окликающий по имени, останавливает. Оборачиваюсь. Встречаю удивленные голубые глаза Игоря.

– Доброе утро. Я привез недостающие документы. Пока вас не было, зашел поздороваться с Викой.

– Добрый. Отлично.

Он светлеет и, пройдя мимо меня, подходит к девушке. Приобняв ее за плечи, целует в щеку.

– Доброе утро, милая.

Странная манера повторно здороваться с женщиной, с которой просыпаешься в одной кровати. Хотя чему я удивляюсь?! К Вике хочется прикасаться все время. Так было раньше, а сейчас жутко обострилось – прямо руки чешутся, но я одергиваю себя – нельзя.

Не отвожу от нее взгляд, хотя видеть, как ее сгреб в охапку другой, равносильно пытке, и стараюсь уловить все, что она хочет скрыть. Ей неловко в объятиях любимого мужчины?! Раньше не замечал, чтобы ей было плохо в моих руках. Или это я смущаю ее?! Может, я пытаюсь увидеть то, чего нет, желая обнадежить себя?! Нет. Я вижу, она даже смотрит на него не так.

Мужчина, не отпуская девушку, словно демонстрируя мне свои права на нее, произносит:

– У меня через пару минут экстренная неотложная встреча; чтобы вам, Дмитрий, не тратить время на ожидание, передайте все Вике, – и повернувшись к ней, добавляет: – Дату встречи назначь тоже сама, ты же в курсе моего графика.

Она молча кивает.

Он целует ее снова и, улыбнувшись, с самодовольным лицом направляется к двери. А я еле подавляю в себе гремучую смесь ревности, которая распространяется по венам с каждым ударом сердца.

Щелчок замка напоминает, что мы опять остались одни. Мы молча смотрим друг на друга, словно спрашивая взглядами: сможем ли мы общаться по делу без эмоций?! Оба понимаем: пора на время забыть о разногласиях и обсудить важные вопросы. Уж не знаю, причиной того, что Игорь перекинул на Вику эти обязанности, послужила наша совместная учеба или у него какие-то свои непонятные цели, но я рад этому.

Я первый отмираю и достаю из портфеля папку.

Ей приходится вернуться на свое место за стол и начать со мной просматривать бумаги.

– Нет документа о… – подводит она итоги нашего десятиминутного перемирия, но я не слышу, о чем она говорит, я слушаю только, как звучит ее голос. Отрываюсь от бумаг и смотрю в упор.

– Хорошо. Понял.

Для вида с умным выражением лица делаю в блокноте пометки, но по факту мне не надо ни записывать, ни запоминать; да и вообще эти бумаги лежат в портфеле, но я решаю схитрить и воспользоваться полученной возможностью еще раз с ней встретиться, чтобы передать якобы отсутствующие документы.

– Я могу подъехать завтра в это же время?

Она смотрит в упор и наконец спрашивает:

– У тебя же есть компаньон?!

Утвердительно киваю.

– Ты можешь попросить его привезти.

– Зачем?!

Ей все сложнее смотреть на меня, но она не сдается:

– Нам не стоит больше встречаться!

– Почему?! Мы, вроде, мирно все обсудили.

Пытаюсь состроить придурка, не понимающего очевидных вещей.

Молчит.

– Ты настолько не уверена в себе?

Я специально провоцирую ее. Я хочу, чтобы Вика взорвалась и ее понесло. Возможно, в этом водовороте слов и эмоций она случайно сольет правду, но девушка лишь выплевывает «нет» и сверкает глазами.

– Отлично. Тогда я привезу их сам.

Пожимает плечами, как будто ей вдруг стало это безразлично, и язвительно бросает:

– Только не забудь ничего. Ты должен быть сам заинтересован, чтобы договор сделали вовремя и без нареканий.