Макинлей и его люди не могли поверить собственным ушам. Индивидуальные заказы являлись основой работы оптового направления. Field’s делала эту работу лучше других в стране. Они резко выступили против идеи Маккинзи. Они говорили о том, что даже при необходимости ликвидации этого направления процесс должен идти медленно, безболезненно и тихо. Если бы на рынок просочилось хоть слово о том, что Field’s отказывается от выполнения мелкосерийных заказов, компании пришлось бы заплатить за это крайне высокую цену.

«Господа, – сказал Маккинзи после того, как выслушал все возражения. – Я думаю, вы примете мое предложение».

Через пять месяцев после этой встречи стало ясно, что Макинлей не собирается следовать рекомендациям Маккинзи. Однако Маккинзи не успокаивался. В конце концов директора компании решили прекратить противостояние. 9 октября 1935 года Джеймс Маккинзи получил должность главного исполнительного директора, подотчетны которому были все, включая президента компании. На высшую должность попал человек со стороны, что потрясло компанию до основания и привело в замешательство все 17 000 ее сотрудников.

«То, как я начал свою работу, совершенно не добавляло мне популярности», – позднее говорил Маккинзи. Но популярность не стояла на повестке дня. Либо вы должны были поддерживать усилия Маккинзи, либо вам следовало покинуть компанию. Для того чтобы оптовое направлении работы полностью исчезло, Маккинзи потребовалось шесть месяцев. Работу потеряли 600 сотрудников оптового подразделения и 800 сотрудников, занятых на производстве. Маккинзи получал письма с угрозами. Согласно летописи Field’s, те, кто выжил после приема «слабительного», еще многие годы говорили об этом периоде «с дрожью и стенаниями».

В ходе процесса реконструкции многое из того, что считается «активами» в биографии Маккинзи, в старомодной Field’s рассматривалось как «пассивы». Он общался с руководителями компании как со своими студентами в Чикагском университете. Его считали высокомерным, самодостаточным, а хуже всего – не имеющим представления о традициях Field’s и технологиях розничной торговли. Эту проблему хорошо иллюстрирует один анекдот. Беседуя с закупщиками шелка, он поделился с ними своим убеждением, что наиболее толковым было бы покупать шелк в период низких цен и продавать его в случае повышения цен. Закупщики не могли понять, говорит ли Маккинзи серьезно или просто шутит. Подумав, что это шутка, они дружно засмеялись. Они ошиблись. Красный от гнева Маккинзи моментально покинул зал заседаний.

С течением времени земля под ногами Маккинзи начала шататься. Стоит признать, что он превратил убыточную компанию в прибыльную, однако совершил на своем пути несколько крупных политических и деловых ошибок. К примеру, он попытался ввести в ассортимент магазина на Стейт-стрит более дешевые товары, что вызвало сильное возмущение и противодействие со стороны персонала, гордость которого была настолько уязвлена, что они охотно жаловались каждому встречному.

Действуя вопреки советам окружающих, он попытался купить трикотажную фабрику в Новой Англии, производившую низкокачественный товар. Он был вынужден отказаться от этой идеи под давлением и противодействием со стороны Стэнли Филда, одного из важных членов правления компании. Макинлей, в свою очередь, тоже устал от работы под началом Маккинзи и ушел в отставку в 1936 году. Правление напрягло мускулы и послало Маккинзи недвусмысленное послание, назначив на пост Макинлея еще одного ветерана компании Фредерика Корли, точно так же прошедшего весь путь от посыльного до члена правления. Было понятно, что новый тип лидера, ученый, не находит должного одобрения со стороны Field’s.

Но и сам Маккинзи порой принимал неправильные решения. Field’s не оплачивала заложенность по счетам в установленные сроки, что приводило к снижению ее кредитных рейтингов. Правление было разочаровано тем, что не получало в ходе своих ежегодных заседаний детальной финансовой информации. И хотя Маккинзи смог объявить весной 1937 года о прибыли в $3 млн и объеме продаж в $104 млн, проблемы только начинались. Когда правление надавило на Маккинзи и заставило рассказать о работе в деталях, оказалось, что компания в начале года произвела масштабные закупки сырья, цена на которое впоследствии начала снижаться. Шелк, купленный Маккинзи по $2 за фунт, теперь продавался по $1,58. Цены на шерсть упали с $1,05 до 81 цента. Цена на хлопок упала вдвое. Склады были переполнены, а запасы стабильно теряли в цене. Маккинзи со всей энергией погрузился в управление вопросами, в которых он, очевидно, не был компетентен, что с политической точки зрения стало основой его фиаско как бизнесмена, так и консультанта.

В начале ноября 1937 года Маккинзи был приглашен на частную беседу с Маршаллом Филдом III, в ходе которой ему было сказано, что если он не изменит стиля своего управления, то правление потребует его отставки еще до наступления нового года. Как раз в это время Маккинзи подхватил простуду. Напряжение на работе привело к тому, что простуда переросла в пневмонию. В самом конце декабря, когда Field’s готовилась к скачку продаж в преддверии Рождества, на первой странице газеты Chicago Daily Tribune появилась печальная новость: «Скончался руководитель магазина Field’s». Ему было 47 лет. Внутри газеты, как и прежде, размещались рекламные объявления. Одно из объявлений, адресованных покупателям, гласило, что даже в этот тяжелый год так же, как и раньше, важно помнить, «как поздравлять с Рождеством».

После смерти Маккинзи журнал American Business с восторгом отозвался о нем как о человеке, «столкнувшемся со сложным заданием и призывавшем безжалостно отказаться от ненужных сантиментов и хладнокровно анализировать факты… Он умер, как умирают многие другие бизнесмены, пожертвовав всем ради работы, требования которой были непомерными».

Объявление о смене курса в Field’s не заставило себя долго ждать. Корли, новый президент, сообщил, что «планы нынешнего руководства компании требуют существенных изменений программы действий и организации бизнеса, ранее созданных Маккинзи».

То, что думал об этой ситуации Маккинзи, ушло вместе с ним в могилу. Однако за день до смерти этот человек, легенда консалтингового бизнеса, поделился своей последней мыслью со своим другом и бывшим клиентом Джеймсом Маргесоном: «Принимать реальные бизнес-решения гораздо сложнее, чем получать деньги за свои советы о том, как поступать в той или иной ситуации». Оценивая ситуацию в исторической ретроспективе, можно сказать, что в итоге все стороны конфликта оказались в «опасной компании».

Артур Мартинес прибегает к помощи консультантов в ограниченных масштабах, и это новая стратегия компании. А Boston Consulting Group воплощает растущее влияние консультантов на повседневную жизнь обычных людей. BCG – самая новаторская среди крупных консалтинговых фирм и отличный пример того, как консультанты создают и продают идеи, относящиеся к реформам здравоохранения и другим вопросам, которые затрагивают широкие слои населения Америки.

Ким Уэллман прекрасно помнит тот момент, когда впервые заподозрила, что у ее трехлетней дочери Джоди астма. Девочка закашляла отрывисто, с присвистом, как будто задыхаясь, и Ким вскочила с постели. Солнце только начало подниматься над горизонтом, бросая первые лучи на чернеющие вокруг их дома кукурузные и бобовые поля. За следующие несколько лет гортанный астматический кашель дочери стал для Ким Уэллман таким же неотъемлемым атрибутом семейной жизни, как и коричневые абажуры на светильниках в гостиной: «Он всегда начинался рано утром и продолжался примерно два дня. Я регулярно отвозила Джоди в отделение неотложной помощи и говорила врачу: “По-моему, у нее астма”. А он отвечал: “Нет, проблема не в этом”».