Но Хендерсон находил недочеты в управлении такими огромными организациями и бросил вызов традиционным рассуждениям, внеся в культуру BCG революционную философию, которой суждено было просуществовать долгие десятилетия. Он написал: «В масштабных, диверсифицированных компаниях со множеством продуктов центральное руководство просто не смогло бы подробно ознакомиться с каждым направлением, продуктом, сегментом конкуренции и стратегией каждого подразделения». Согласно рассуждениям Хендерсона, в решениях менеджеров, которые предоставляли каждому направлению заботиться о самом себе, преобладало мышление на краткосрочную перспективу и сосредоточенность на прибыли на акцию. В таких условиях быстро растущая компания с хорошим потенциалом даже не могла получить необходимый капитал для поддержания своего роста. Ведь менеджеры не могли использовать ее прибыль как аргумент для того, чтобы им выделили дополнительные средства. А медленно растущее направление, располагающее излишними средствами, поглощало этот дополнительный капитал просто потому, что менеджеры могли убедительно обосновать необходимость в этих инвестициях. «На корпоративном уровне возможность здравых рассуждений менеджмента была невелика», – поясняет Хендерсон.

Поэтому BCG стала советовать конгломератам (включая потенциальные) рассматривать свои подразделения не как центры прибыли, а как портфель компаний, обладающих различным потенциалом получения прибыли и стратегическими целями. Как утверждал Хендерсон, успех следует измерять не с помощью популярного тогда критерия – прибыли на акцию, а по доле рынка или проценту общих продаж конкретной компании на данном рынке. Менеджеры могли забирать средства у зрелых направлений с сильными конкурентными позициями и передавать их быстро растущим направлениям, которые нуждались в этих деньгах для отвоевания доли рынка у конкурентов. Согласно теории BCG относительно управления портфелем, идеальный конгломерат должен быть сочетанием направлений: стабильных, быстро растущих, рискованных и тех, от которых нужно будет избавиться при первой возможности. Согласно практическому правилу BCG, у компании, доля рынка которой в два раза больше, чем у ее крупнейшего конкурента, должны быть более низкие расходы и поэтому – более высокие прибыли. «Нам нужно было показать им, что важны денежные средства, а не прибыль на акцию», – вспоминает Мус.

Чтобы наглядно проиллюстрировать эту идею, в BCG создали матрицу – схему в виде разделенного на четыре части квадрата. Разместив на ней свои направления по их способности приносить деньги и завоевывать долю рынка, менеджеры конгломерата упрощали принятие решений о том, куда вложить свои средства. Направления, которые попадали в нижний левый сектор схемы, назывались «дойными коровами» – медленно растущие предприятия, которые тем не менее приносили много денег, потому что занимали главенствующие позиции на своих рынках. Компании в нижней правой части – «собаки»: медленно растущие и обреченные фирмы. В правой верхней части были «вопросительные знаки» – фирмы на быстро растущих рынках, которые еще не получили конкурентного преимущества. Им нужен был капитал, чтобы повысить их способность перейти в верхнюю левую часть – обитель «звезд», или активно растущих компаний и лидеров среди конкурентов; зарабатываемые ими денежные средства в основном (или полностью) покрывали их потребности. Фокус был в том, чтобы составить портфель с большим количеством «дойных коров», «вопросительных знаков» и «звезд». Тогда менеджеры смогут «доить» своих «коров» и использовать этот избыток капитала, чтобы кормить «вопросительные знаки» и превращать их в «звезд». Эти вливания средств помогают «звездам» сиять и дальше, пока они не насытят свои рынки и не станут «дойными коровами». Если «дойная корова» усыхает и превращается в «собаку», то от нее нужно избавиться – например, продать.

Эта идея получила восторженные отзывы в мире бизнеса. Вскоре выражения «дойная корова» и «собака» прижились в деловом лексиконе.

Благодаря этим ярким названиям и визуальной простоте матрица дала руководителям корпораций инструмент, понятный даже тугодумам. «СЕО были от матрицы в восторге, – вспоминает Мус. – Ведь благодаря ей СЕО конгломерата с сотнями направлений мог получить представление о происходящем с помощью одного слайда… Кроме того, СЕО и финансовые директора всегда ищут способ отказать представителям подразделений, а с помощью матрицы они могли обосновать свой отказ, причем без пространных объяснений». Если менеджер «дойной коровы» хотел построить новый завод или приобрести дорогостоящее производ ственное оборудование, СЕО мог обосновать отказ в этой просьбе, особенно если деньги были нужны какому-то другому предприятию. «Матрица сделала возможными продуктивные споры без лишних эмоций между высшим руководством – СЕО и финансовым директором, контролировавшим финансовые ресурсы, – и руководителями подразделений, которые хотели потратить деньги, – поясняет Мус. – Финдиректор мог сказать: “Я не верю в ваш план, потому что у вас не будет такого роста и прибылей, которые вы запланировали: ведь у вас нет конкурентного преимущества…” Это стало объективным основанием для распределения ресурсов, которое можно было объяснить так, чтобы все поняли». Эта концепция также оказала огромное воздействие на BCG. «Именно благодаря ей фирма стала известной, – утверждает Кеннеди из Consultants News. – Матрица и решение Брюса открыть новые офисы в дополнение к бостонскому – вот почему фирма стала так быстро расти».

Хендерсон характеризовал матрицу как единственную схему, достаточную для предсказания прибыльности компании на пять лет. «Выгоды от лидерства [с точки зрения доли рынка] и вправду очень велики, если оно достигается на раннем этапе и поддерживается до замедления роста, – написал Хендерсон в одной из “Точек зрения” для клиентов. – Инвестиции в долю рынка на этапе роста могут быть очень привлекательными, если у вас есть на это средства. Рост на рынке дополняется ростом доли. Повышения доли увеличивают валовую прибыль. Высокие прибыли позволяют получить более сильный рычаг с высокой надеж ностью. Результатом становится повышение прибыльности, что позволяет делать более высокие выплаты прибылей после финансирования нормального роста. Рентабельность инвестиций огромна». Иными словами, увеличение доли рынка резко повышает прибыли и позволяет компании более активно пользоваться заемными средствами. Именно это начали делать многие фирмы в 1970-е и даже в начале 1980-х годов.

Информация о матрице расходилась быстро. О ней говорили СЕО, приглашаемые на конференции BCG. Помогала и «Точка зрения» Хендерсона о матрице. Статьи о матрице управления портфелем (в том числе написанные консультантами BCG) стали появляться в уважаемых отраслевых изданиях (например, Harvard Business Review) и популярных журналах – таких, как Fortune. Вскоре матрица BCG вошла в учебники по бизнесу, а к началу 1980-х превратилась в наиболее широко используемый метод управления портфелем в американских фирмах.

Несмотря на свою известность, матрица, как и многие идеи, созданные консультантами по менеджменту, не привлекла пристального внимания скептиков в период своей наибольшей популярности. Только позже появились доказательства того, что матрица Хендерсона не так уж и хороша, как казалось вначале. Двое университетских преподавателей – Дж. Скотт Армстронг из школы Уортона при Университете Пенсильвании и Родерик Броди из Новой Зеландии, исследовавшие использование этого инструмента, в 1992 году, почти через 20 лет после того, как Хендерсон изобрел матрицу, предположили, что в ней есть реальные недостатки. «Хотя методы управления портфелем продолжают использоваться, мы не смогли найти никаких эмпирических доказательств в поддержку их применения. Нам удалось найти только одно эмпирическое исследование ценности матрицы BCG. Это было полевое исследование, проведенное в 1987 году. По его данным, фирмы, использовавшие методы матрицы BCG, сообщали о более низкой прибыли на инвестированный капитал, чем фирмы, которые ими не пользовались».