С большой долей вероятности можно утверждать, что есть люди, происходящие не от Ноя. Их прародителем вполне мог быть Ангел, один из тех, что вошли к Адамовым дочерям.

Видимо, не все ангелиды погибли при Всемирном Потопе. Сыны Божии вполне могли спасти малую часть своих издревле славных детей, например, спрятав их на горах.

Для подсчетов Ангельской крови я составил формулу: 1 деленная на 2 в степени n, где n – число поколений.

Марина достала блокнот и переписала результат. Это была цифра, состоящая из шестидесяти нулей.

0,00000000000000000000000000000000000000000000 00000000000000001.

Цифра поразила ее. Одно красное тельце в потоке крови, волосок на спине, атавизм крыла, родинка в излучине губ – вот и все, что осталось от предка-исполина, скажем, в ней. Но ведь что-то осталось.

Марина сладко улыбнулась и вытянула руки над головой. Ей было весело и легко от одной нелепой мысли запуганного голодного старика – некоторые люди происходят от Ангелов.

Она даже решила, что вечером позвонит брату, но не станет всего рассказывать, а только попросит скорее возвращаться, хочет, мол, сообщить нечто важное.

Пока женщина сидела в архиве, в городе прошла гроза. Площадь была мокрой и чистой. Ангелы стояли на среднем ярусе Исаакиевского собора, на медных могучих крыльях блестела вода. Ярусом ниже – расхаживали туристы в пёстрых гавайских рубашках, верхний ярус, вероятно, тоже не пустовал.

Лучше бы этот город назвали Архангельском, думала Марина, глядя, как Александровский Ангел принимает, склонив голову, благословение Золотого Ангела крепости, которому дана власть усмирять шторма. Ангел этот венчал собой колокольню Собора, в основании которого, под землей, лежит ковчежец с мощами Апостола Андрея, родного брата того рыбака, которого называли Петром.

Сто тысяч моих предков умерли, – подумала Марина, – целый город покойников, но Ангел, который вошел к Адамовой дочери, жив до сих пор.

Интересно, какое было ему наказание? Наверное, вот уже семь тысяч лет он вращает какое-нибудь колесо в небесной механике. Надо будет навестить его в управляемом сновидении.

Марина шла по мосту, облака под рекой сегодня легли практически поперек горизонта. Они походили на бабочку, приколотую к небу Адмиралтейской иглой.

Любовь Марины и города была взаимной и разделенной. Она переписывала его сны, а он в благодарность устраивал так, что при всем беспокойном разнообразии жизнь Марины не выходила за пределы Фонтанки и большой Невки, то есть протекала среди парков, мостов, знаменитых музеев, библиотек и маленьких кафе.

На набережной собрались подростки. Их черные майки были украшены портретами натуральных демонов. Марина брезгливо поморщилась, украдкой перекрестилась. Она давно догадалась, что молодежная мода делается в Аду. В Преисподней есть своя типография, трикотажная фабрика, студия звукозаписи Hell records, радиостанция, что в FM диапазоне вещает на весь свет через сеть ретрансляторов на шестистах шестидесяти шести холмах, напиток Red devil и актерское агентство Alien Stars, которое поставляет живых чертей для съемок в американских фильмах про будущее.

В Аду только и разговоров, кто возьмет в этом году приз за спецэффекты.

Марина не любила кино. Сны – это часть жизни и доля вины, а отдаленно похожее на них кино – плод чужого воображения. Мало ли что может вообразить чужой.

Сочувствуя тени на экране, следуя по хитрой воле режиссера за ее превращениями в машины, дома, людей – человек становится созерцателем семи смертных грехов. Через танец теней добродетель получает опыт порока.

Новый фильм про убийц тридцать лет подряд каждую субботу, и однажды, после сорокадневного перерыва, ты обнаруживаешь себя упаковщиком энергетического напитка, DJ в эфире Радио Тартар или просто рабом, прикованным к тачке на серных рудниках в Марианской впадине.

Жизнь – это то, что ты помнишь, – думала Марина, – и придется отвечать, если не забыл, как Винсент застрелил негритенка.

Солнце выстелило улицы теплыми лучами, раздвинуло дома, освободив место для прогулок сентиментальных горожан. По золотой вечерней реке плавали лодочки. Бездетный мороженщик не спешил домой, вокруг его тележки кормились кошки. Сонный голубь едва не упал с ветки липы на голову матроса. Его девушка замахала руками. Матрос коснулся губами девичьего уха, что-то сказал. Девица ответила долгим и влажным взглядом. У Марины побежали по коже мурашки от случайного прикосновения к чужой страсти, когда она проходила мимо парочки в парадную.

Марина шептала:

Даже если я увижу вечерний город во сне, сон мой в зеркале его рек не отразится. Сон – мой, и он не имеет отношения к их жизни. Скорее уж это ежедневная смерть, то есть личное дело.

Она не стала ужинать, только чай, чистое белье, холодный душ. Марина долго расчесывала волосы, потом коротко помолилась. Она готовилась в путешествие и не была уверена в том, что Господь отпустил ей билет.

Марина была перед Богом, как пилот без лицензии перед белой башней аэропорта.

На улице продолжался вечер. Марина открыла окно. В комнату летели насекомые. Она знала, что у недолюбленных женщин кровь становится горькой и кровососущие не будут тревожить ее.

Пусть ищут себе другую – Марина начала сонный заговор:

– слаще, красивее, моложе. Пусть ей приснится июльский луг, молоко в кувшине и горячая крапива у торфяного ручья. Небо звенит от зноя, листья касаются кожи там, где вне сна ее протыкают хоботки насекомых.

Марина продолжает:

Душа моя не в теле, но в руке Господа, дрожит, как голубка на ярмарке, и с телом ее связывает тонкая нить. Душа шепчет о том, что видит сквозь синие пальцы Его ладони, и тихий голос катится вниз по нитке, как свет по медному проводу.

Если я единым движением выдам себя, Господь поведет рукой, и жизнь моя – оборвется.

Я затихаю, как камень на дне реки, и вода все бежит по коже, по скорлупе, искрится, уносит мое тепло прочь от истока.

С каждым годом на дне тело моё остывает, сознание меркнет, душа растворяется, и так будет до тех пор, пока от меня не останется только бурун на поверхности, на донном песке – характерный волнообразный рисунок.

Марина стояла по пояс в воде и смотрела на дальний берег, где по полю, удаляясь, шел ее брат. Марина хотела было последовать за ним, но ещё не умела ходить.

Ангел Помаил находился в головах ее кровати, у окна. Он держал над ней правую руку, левой закрывал глаза и молился. Ангел только что узнал, что самолет, вылетевший три часа назад из Хитроу, в Пулково не прибыл.

Все твари земные старше человека. Мир уже существовал, когда Адам открыл глаза и увидел его. Из Священной истории мы не знаем, что предстало его юному взору. Наверное, река, подернутая золотистой рябью, дерево, уходящее кроной в небо, безымянное существо, шуршащее в палой листве.