‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Не особо утруждаясь, я быстро ответила на все вопросы и отдала заполненные бумаги служащему. Их проверка не заняла много времени, и скоро мне был оглашен результат. Результат, который прозвучал для меня практически как приговор. Технический факультет, вот куда я была распределена.

Казалось бы, что в этом было такого страшного? Ну, подумаешь, ну технический факультет. С учетом моей текущей ситуации, это можно было бы рассматривать как меньшее из зол. Вот только мой опыт буквально кричал об обратном.

Не в столичном, но в весьма крупном городе, где я родилась и выросла, не считая медицинского и архитектурного, было два главных вуза, классический и технический. Классический, который назывался университетом еще в те времена, когда это гордое имя не стали носить практически все вузы, помимо отличного образования, которое можно было получить в его стенах, был известен еще и весьма либеральным подходом к физподготовке студентов и полным отсутствием черчения в учебных планах. Технический же вуз, он же политехнический институт, был в достаточной степени противоположностью первому. В достаточной для того, чтобы у меня не возникало ни малейшего желания в нем обучаться. Вуз этот, как следовало из названия, давал техническое и довольно узкоспециализированное образование, имея в своем распоряжении такие специальности, как технология карбонатных производств, экономика прокатного стана и прочие, не менее поражающие воображение направления подготовки. Нет, я не имела ничего против ранее перечисленного, но сама учиться в таком вузе не могла и не хотела. И это мое нежелание было во многом обусловлено моей полной несостоятельностью в черчении и весьма слабыми успехами на ниве спортивных достижений. В то время как эти два таланта, по непонятной мне причине, весьма высоко ценились в политехническом институте, а потому довольно рьяно преподавались в первые два года обучения. Проще говоря, все студенты, в независимости от выбранного факультета, только и делали, что чертили и бегали кроссы по пересеченной местности. Был в этом вузе даже отдельный спортивный факультет, где обучались исключительно спортсмены-разрядники. Хотя… ну как они там обучались? Только и делали, что ездили на различные соревнования, защищая славное имя института, и получая оценки, по степени положительности пропорциональные завоеванным медалям и титулам. И, несмотря на то, что, в принципе, в таком подходе не было ничего ужасного, мне такой вариант обучения не подходил в силу объективных причин. Точно также, как мне не стоило подавать документы в архитектурный институт, потому как самое большее, что я могла изобразить, это кривобокую избушку под двускатной крышей, из покосившейся трубы которой кольцами вился дымок. Что и говорить, я всегда старалась адекватно оценивать свои способности. И тут такой неприятный сюрприз.

Я, не отрываясь, смотрела в извещение, которое мне вручил конторский служащий, ответственный за процедуру отбора. Несмотря на то, что эта самая процедура выглядела весьма буднично, извещение, оно же приглашение, было выполнено на плотной бумаги с золотым тиснением. И прямо под моими именем и фамилией было указано наименование факультета.

Арайя Стеллария Паэр,

имеем честь сообщить вам, что вы успешно зачислены на

технический факультет магистериума Руада

Огорчение было в том, что отказаться от этого приглашения было решительно невозможно. И тому было две причины. Во-первых, как мне объяснил все тот же служащий, факт получения мной приглашения означал мое безусловное согласие на обучение. Прямо как повестка в армию, честное слово. А «во-вторых» для меня было связано с арином Лаэриэнем и его, пусть и завуалированным, но, все же, беспрекословным требованием начать обучение в магистериуме. И мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Хотя, подождите-ка. Это там, в своем мире, я была старательной ученицей, расстраивающейся из-за порой получаемых недостаточно высоких, на мой взгляд, оценок. Здесь же, мне, чужестранке, не было нужды проявлять излишнее прилежание, потому что судьба моя никоим образом не зависела от получения диплома с отличием. А потому мои успехи или неуспехи в черчении или физвоспитании не должны были иметь решающего значения. По крайней мере, сейчас мне казалось именно так. Хотя, честно говоря, и в этом мире мне вряд ли удастся выйти из образа примерной заучки. Но попытаться, все же, стоило. И обстоятельства складывались таким образом, что можно было предпринять такую попытку прямо сейчас.

Помнится, арин Лаэриэнь высказывал пожелание о том, что мне нужно было оставаться самой собой, разве что, быть немного активнее. Что ж, это было нетрудно устроить. Вот только дело было в том, что господин глава не вполне правящего рода явно не осознавал, что означало просить меня быть собой. Потому что мой настоящий возраст, тот, что был тридцать с небольшим хвостиком, и род работы не повлияли на мой характер в лучшую сторону. Скорее, наоборот, научили милую юную девочку становиться временами дамой, которая строгим взглядом, как будто из-под очков, смотрела на молодых людей с видом, говорящим «юноша, к доске». И мне было совершенно не важно, сколько лет этому самому юноше, и то, что мы находились не в учебном классе у доски, тоже особого неудобства не вызывало. Если бы у этой моей ролевой модели было имя, то ее бы звали Аделаида Тихоновна. В моем представлении это была весьма корпулентная дама возраста «пятьдесят. пять. было. давно», с собранными в пучок волосами и очками для чтения, сдвинутыми к кончику носа. Строгая, но справедливая.

И если для меня прежней эта ролевая модель была если не естественной, то вполне обоснованной для применения, то для новой меня, юной пансионерки, она выглядела бы несколько странно. Впрочем, если к этому образу было добавить немного активности, как заказывал арин Лаэриэнь, то должно было получиться нечто наподобие заучки, которая временами проявляет характер. И прямо сейчас она, то есть я, решила продемонстрировать этот самый характер из-за неверного, на ее взгляд, выбранного при распределении факультета.

После того, как мне было вручено официальное приглашение для обучения в магистериуме, в кабинет вошел арин Деланиэль, чтобы уладить какие-то формальности. Меня же попросили ожидать за дверью, совсем недолго, как в голос заверили меня арины. Я вышла в коридор, оказавшись на некоторое время предоставленной самой себе. Опрометчивое решение, что и говорить. Потому что, вместо того, чтобы смирно сидеть рядом с кабинетом, ожидая, когда арин Деланиэль освободится, я решила прогуляться по зданию мэрии. И не просто для того, чтобы ознакомиться с особенностями архитектурного оформления помещений, а чтобы отыскать главу департамента, ответственного за распределение студентов. Не без причины же служитель, отвечающий за формальную сторону распределения, находился именно здесь, в мэрии. Как-то трудно было представить, что такая уважаемая организация, как магистериум, просто снимала угол в мэрии без веской на то причины.