В кухне сестра мыла посуду после завтрака.

— Давай я помою, — предложила Оливия, но Линда отрицательно покачала головой.

— Не глупи, — ответила она, бросая на сестру быстрый взгляд. Даже в джинсах и футболке Оливия выглядела нарядной. — Кофе на плите. Угощайся.

— Папа завтракал? — Оливия наполнила кружку, сделала глоток и поморщилась. — Проведаю его.

— Он отдыхает. — Каждый раз, когда Оливия собиралась пойти к отцу, у Линды находилась сотня причин, чтобы отговорить ее. — Хочешь тост?

— Возьму один.

Оливия, не дожидаясь помощи сестры, отрезала кусок от батона и сунула его в тостер.

— Ты думала насчет приобретения инвалидного кресла?

Она впервые заговорила с сестрой об этом, надеясь, что вдвоем они быстрее смогут убедить отца.

— Инвалидное кресло! — воскликнула Линда недоверчиво. — Ты же не думаешь, что отец станет в нем ездить!

— Почему нет?

— Ты знаешь, почему. — Линда отвернулась к раковине. — Он слишком независимый.

— Он прикован к кровати в своей комнате! Какая уж тут независимость! — усмехнулась Оливия. — Ему нужен свежий воздух.

Линда презрительно фыркнула.

— Поэтому ты арендовала машину?

— Нет…

— Ты не думала, что мы пытались вывести его на улицу?

Оливия почувствовала, что почва под ногами поплыла.

— Пытались?

— Я уже говорила тебе, что отец выйдет, когда будет готов.

— И когда это случится?

— Кто знает? — Голос Линды звучал резко и недовольно. — Медсестра Франклин приходит каждую неделю, делает ему физиотерапию. Возможно, тебе стоит спросить у нее. Хотя, мне кажется, ты потратишь время впустую.

Оливия услышала щелчок тостера и обрадовалась возможности уйти от опасной темы. Она намазала тост маслом и мармеладом.

— Я хотела поговорить с тобой, — продолжила Линда четким голосом, закрыв посудомоечную машину и нажав кнопку «пуск». — Мартин уехал в Чевинхем, но вернется около одиннадцати. Может, попьем кофе все вместе?

Оливия уставилась на тост в руке. С момента ее приезда домой они с Мартином и парой фраз не перебросились. С чего вдруг он захотел пить кофе с ней.

Если только…

Она вспомнила шелковое белье, которое подарила Джейн. Вероятно, они его обнаружили и хотят поговорить! И в таком пустяке Линде нужна поддержка мужа?

— А я собиралась уехать, — смущенно пробормотала она. Оливия надеялась вывезти отца на прогулку.

— Понятно. — Линда встала с другой стороны старого соснового стола. — Тогда не смею тебя задерживать.

Оливия вздохнула. Неловко отказывать сестре.

— До следующего раза подождет, — твердо заявила она. — А о чем вы хотите поговорить? Надеюсь, я не сделала ничего дурного?

— Господи, нет. — Линда расплылась в улыбке. — У нас есть кое-какие идеи насчет фермы, и мы хотели поделиться ими с тобой, но я бы предпочла, чтобы Мартин сам тебе все объяснил.

У Оливии глаза вспыхнули от любопытства: сначала отец, теперь Линда, что за интрига?

Время было раннее и, убедившись, что отец действительно спит, Оливия решила прогуляться. До встречи с зятем оставалось еще больше часа. Утро стояло восхитительное.

Линда не любила пускать в свои владения посторонних, но Оливия выросла на ферме и знала местность, как свои пять пальцев. Миновав группу деревьев и загон, она направилась к сараю. По скотному двору бегали маленькие цыплята, парочка гусей недовольно зашипели на нее, но она только улыбнулась, вспомнив, как обходила их стороной в детстве.

Недалеко от центральных построек темнели коттеджи, сдаваемые в аренду. На крыше одного из них возился племянник. Она нахмурилась. Раньше семья хозяина не следила за домами сезонных рабочих.

Оливия поспешно нырнула в сарай, не желая, чтобы юноша заподозрил ее в шпионстве.

Милый старый сарай — место свиданий, их с Джоэлом укромный уголок, где они любили нежиться на теплом, прогретом солнцем, душистом сене.

Лестница на второй этаж оказалась на месте. Ей захотелось залезть наверх, как в старые добрые времена.

В соломе что-то зашуршало. Крысы или птичка свела себе гнездо? Оливия вздохнула. Неужели она превратилась в трусиху?

Женщина прислушалась. Тишина. Воображение живо подбросило ей картинку из фильмов ужасов.

Что-то поскребло по полу у нее над головой. Это не птичка и не крыса, подумала она и крепко вцепилась в лестницу. Нужно сообщить о странных звуках Энди или кому-нибудь из мужчин.

Кстати, она почему-то за всю неделю не встретила ни одного работника, кроме Мартина и его сына.

— Эй.

Чтобы спрыгнуть вниз, понадобится смелость, и если незнакомец решится, то прыгать ему с восьмифутовой высоты…

Она забралась на второй этаж. Может, дети школу прогуливают. Оливия осмотрелась.

— Я знаю, здесь кто-то есть, — предупредила она, внимательно оглядываясь по сторонам. — Если не выйдите, то я… — она решила блефовать, — натравлю на вас гуся.

Не очень серьезная угроза, но, возможно, тот, кто вторгся на чужую территорию, не дружит с птицами и животными.

Тишина. Оливия вздохнула.

— Отлично, не хотите, как… — она притворилась, что спускается по лестнице.

— Подождите!

К ее облегчению, раздался детский голос. Из соломы вылез мальчик, необычайно высокий для своих лет.

Некоторое мгновение он стоял у мешков с сеном, за которыми прятался. Лицо его находилось в тени, лишь глаза блестели необычным, синим цветом.

— Привет, — поздоровалась Оливия. — Ты знаешь, что нарушил границы чужой собственности?

— Как так?

Она вдруг поняла, что попала впросак. Возможно, это ребенок сезонных работников.

— Как тебя зовут? — Мальчик молчал. — Ты не живешь на ферме, не так ли? — Опять молчание. — Ладно, выясним.

Мальчик гордо вздернул подбородок.

— Нет, я не живу на ферме, но мне бы хотелось здесь жить. Все-таки лучше, чем жить с моей мамой и ее увальнем!

— Не называй отца увальнем! — задохнулась от возмущения Оливия.

— Он не мой отец, — взвился мальчик.

Ситуация прояснялась.

— Все равно. — Она пыталась наладить контакт с мальчуганом. — Думаю, они будут волноваться за тебя. Разве ты не должен быть сейчас в школе?

Мальчик пожал плечами, затем наклонился за рюкзаком, лежащим у его ног. Солнечный луч осветил его лицо, и оно показалось ей знакомым. Сердце сжалось от дурных предчувствий.