Кореянка, конечно же, была фаворитом в этой дуэли. Перед Играми в кулуарах непрерывно курсировали разговоры о том, что после победы Юны Ким на предолимпийском чемпионате мира—2009 корейские корпорации вложили во всевозможные проекты, связанные с фигурным катанием, суммы такого масштаба, что игнорировать свои интересы они не позволят никому. В том числе – Международному союзу конькобежцев. Возможно, тот факт, что Юна Ким в своем стартовом выступлении опередила японку почти на пять баллов, несмотря на то что Асада совершенно безошибочно исполнила в Ванкувере короткую программу с уникальным набором прыжков, и стал следствием большой политики.

Столь большой отрыв разом убил всю интригу женского турнира. Публика, предвкушавшая красивую и упорную борьбу двух выдающихся спортсменок, вместо этого получила «игру в одни ворота». Уже после Игр Тарасова скажет, что судьи совершили преступление не только по отношению к японке, но и ко всему миру фигурного катания, лишив его зрелища потрясающей и равной борьбы.

Отчасти тренер была права: это был показательный прецедент, прекрасно отражающий все особенности новой системы судейства. По логике, Асада должна была получить гораздо более высокие оценки, поскольку тройной аксель для женского катания означал по тем временам примерно то же самое, что четверной прыжок для мужского. То есть совершенно революционный элемент и безусловное новаторство исполнителя. Но баллы никак этого не отразили.

Был и другой аспект, который прекрасно сформулировал один из лучших в мире тренеров одиночного катания Валентин Николаев.

– Сколько бы компьютеров ни стояло на линии, все равно главную роль играет человеческий фактор, – сказал он мне. – Не важно, насколько честен сидящий за столиком арбитр, все равно он оценивает прежде всего свое впечатление от катания, а не само катание.

На практике это означало следующее: все без исключения выступления Юны Ким, которые предшествовали Олимпиаде, убедили судей в том, что кореянке нет равных по обе стороны океана. В предолимпийском сезоне фигуристка трижды превышала рекордный для женского катания результат и довела его до фантастического по тем временам уровня – 76,28 балла. В программах кореянки не было ни одного прыжка, который заставлял бы ее чрезмерно нервничать и тем более рисковать. Соответственно, катание в целом выглядело более размашистым и одновременно плавным. На этом фоне все прыжковые элементы выглядели солиднее, чем у соперницы.

А вот олимпийская короткая программа Асады, поставленная на музыку из балета Арама Хачатуряна «Маскарад», успела запомниться по ходу сезона разве что непрерывной борьбой спортсменки с тройным акселем, который никак не хотел ложиться в программу, и множеством нареканий в адрес самой программы, которую успели посчитать совершенно неподходящей и слишком взрослой для юной японки. Публике и судьям надо было дождаться Игр и совершенно фантастического проката в Ванкувере, чтобы убедиться, что программа Мао способна до такой степени заиграть всеми красками. Но, увы, это уже не имело никакого значения: заранее сложившееся мнение в пользу Ким оказалось сильнее. Она и получила весомое преимущество уже на старте.

Было ли это справедливо? Наверное, все-таки нет. По сути, Асада двумя своими тройными акселями в произвольной программе и еще одним – в короткой задала тренд женского одиночного катания на много лет вперед. Тогда, правда, казалось, что уже следующее поколение одиночниц придет на взрослый лед не только с тройными акселями, но и с четверными прыжками. Но на самом деле великая японская фигуристка просто слишком сильно опередила свое время – мир сумел перепрыгнуть эту планку лишь через десять лет.

А тогда тот же самый мир не слишком задавался вопросом, чего стоили Асаде ее программы.

«Два тройных акселя в одной программе были настолько сложной задачей, что приходилось жесточайшим образом держать вес, – вспоминала ассистентка Татьяны Тарасовой Жанна Фолле, постоянно работавшая с фигуристкой в Японии. – Перед Играми в Ванкувере Мао держала этот вес вплоть до грамма. Он составлял 46,6 кг, притом что летом Асада могла весить более пятидесяти килограммов. Она сама готовила себе еду – преимущественно из риса и водорослей, а когда чувствовала, что становится совсем тяжело, мы шли с ней в Японии в ресторан и заказывали мозги краба. Это странная, ни на что не похожая субстанция дает человеку огромное количество энергии. И прямо из ресторана мы шли на тренировку…»

Сейчас уже невозможно наверняка сказать, почему у самой выдающейся и самой фанатичной одиночницы той эпохи (придя во взрослое фигурное катание в 2005-м, Мао ушла из него весной 2017-го) не случилось олимпийской победы. Может быть, дело просто заключалось в том, что Мао, мечась между разными специалистами в поисках самого лучшего, незаметно для себя упускала время, вынужденная раз за разом привыкать к новым рукам. Как бы то ни было, те несколько баллов преимущества, которые Ким получила в Ванкувере за короткую программу и которые, по сути, сделали ее недосягаемой уже после первого выступления, подломили Асаду до такой степени, что заставлять себя соревноваться она уже не смогла. Спустя два месяца Мао завоевала свой второй титул чемпионки мира, опередив кореянку почти на семь баллов, но это даже близко не могло компенсировать упущенный в Ванкувере шанс.

Человеческая жизнь часто складывается таким образом, что спустя годы даже самые разные и вроде бы не связанные друг с другом события могут закольцовываться самым непредсказуемым образом. Не случись столь яркого сотрудничества Юны Ким с Брайаном Орсером, вряд ли в 2018 году к канадскому специалисту попросилась бы и стала его первой российской ученицей Евгения Медведева. И вряд ли сам он сумел бы стать выдающимся тренером, воспитавшим, помимо Ким, двукратного олимпийского чемпиона Юдзуру Ханю, а заодно – и двукратного чемпиона мира и семикратного чемпиона Европы Хавьера Фернандеса, если бы не собственная не удавшаяся так, как хотелось, спортивная карьера. То, что великие тренеры получаются, как правило, из неудачников, – это вовсе не расхожий штамп. К этой категории относилась, например, Татьяна Тарасова, вынужденно завершившая карьеру в 19 лет. Елена Водорезова, благодаря которой мир получил первую российскую олимпийскую чемпионку Аделину Сотникову, тоже ушла из спорта досрочно, а ее тренер Станислав Жук оставил соревновательный лед, вовремя осознав, что звездой фигурного катания он не станет.

Когда в мировом женском катании стали доминировать исключительно подопечные Этери Тутберидзе, в адрес молодой женщины то и дело начали раздаваться восхищенные возгласы: мол, она совершила в фигурном катании настоящую революцию.

Эти высказывания были не вполне корректны. Совершенно аналогичную революцию за сорок с лишним лет до появления на взрослом льду Юлии Липницкой, первой звездочки с конвейера Тутберидзе, – совершил Жук.

* * *

С Жуком мы познакомились в 1991-м на последнем чемпионате СССР в Киеве. 56-летний тренер был там просто зрителем. Ему уже никто не отдавал своих учеников, как это было двадцатью годами ранее, он в одиночестве сидел на трибуне с карандашом и блокнотом в руках и, найдя в моем лице заинтересованного слушателя, по-тренерски перейдя на ты, стал с энтузиазмом комментировать по ходу соревнований чужую работу: