– Анюта, расскажи, как тебе в Израиле, где ты уже была, что видела? – спросила Алла.

И Аня обрадовалась, что снова появился повод отвлечься от странных мыслей.

– Мы пока только по Тель-Авиву гуляли, – рассказывала она.

– А хочешь на Мертвое море? – защебетала Алла. – Мы с Илюшей как раз в воскресенье туда собираемся и с удовольствием возьмем тебя с собой. Это место надо видеть! Там совершенно необыкновенно!

Аня взглянула на тетю, потом на дядю.

– Если хочешь, поезжай, – сказала тетя.

– Только в Иерусалим я ее сам повезу! – настаивал дядя. – А болтаться поплавками в вонючей воде можете и без меня.

Мишка заржал, но тут же притих под строгим взглядом мамы и постарался принять ангельский вид, отхлебывая виноградный сок.

– Поехали с нами, – сказал вдруг Илья.

И вышло у него это так просто и легко, будто он говорил со старой знакомой. Аня взглянула на него и не смогла отказаться. Она закивала с набитым ртом, попыталась улыбнуться, но тут же прикрыла лицо ладонью, боясь растерять салат. И опять ей стало очень неловко перед этим уверенным в себе красавцем. В первую встречу она и разглядеть Илью толком не успела, так была увлечена своей интернетовской историей.

– Эх, кому отдыхать, а кому учиться, – вздохнула Мира.

Но при этом снова толкнула Аню в бок, явно намекая, чтобы та соглашалась не раздумывая. Так шабат в непринужденной беседе управился с Аниными планами на воскресенье. И почему-то сейчас, когда нужно было думать о высоком, она могла лишь вспоминать, какой купальник засунула с собой в поездку; а еще – сколько можно прибавить в весе за время этой длинной и вкусной субботы. И вдруг над столом понеслась песня. Дядя пел о чем-то непонятном, но очень душевном, лицо его цвело, а гортанные звуки шептали, точно ветер, запутавшийся в листве. Но стоило ветру стихнуть, как запела тетя:

– Словно замерло все до рассвета…

Аня удивленно уставилась на нее, но дядя уже подхватил знакомый напев. Даже Лиля подпевала родителям эту любимую с детства песню. Но главное чудо было впереди, когда Алла вдруг запела неизвестно откуда взявшимся грудным голосом:

– Гори, гори, моя звезда…

Уже ночью, когда Аня засыпала, стоило ей закрыть глаза, как темноту озаряло пламя свечей и слышались разноголосые напевы. Знакомые слова смешивались с текстами на иврите, мелодия то лилась медленно, протяжно, то пускалась в пляс…

А утром в субботу, когда по обыкновению хотелось влить в себя лишь чашечку кофе и погрызть тост, на столе выросла кастрюля с чолнтом. Наваристая гуща с кусками мяса, еще теплая, ароматная и очень сытная.

– Ничего cебе завтрак! – удивлялась Аня.

– В шабат нет завтраков, обедов и ужинов, – пояснила Лиля. – Лишь трапезы.

И с аппетитом стала уплетать чолнт. Аня неуверенно поднесла ложку ко рту, но уже вторая и третья вливались туда с огромной охотой. Оказывается, не может быть ничего лучшего, чем субботним утром налопаться густого супа, в котором даже ложка стоит!

Шабат закончился лишь к вечеру, когда дядя Лева с Мишкой вернулись из синагоги.

– Сейчас ты увидишь обряд авдалы, – сказала тетя. – Это разделения святой субботы и обычных будних дней.

Она поставила на стол бутылку вина и налила один бокал так щедро, что казалось, вот-вот вино польется через край. А затем зажгла свечу. По комнате разносился странный запах, вроде бы и знакомый, но пока неузнаваемый.

– Чем это пахнет? – спросила Аня.

– Это благовония, цветки гвоздики.

И тогда Аня почему-то вспомнила детство, лето и одеколон с резким запахом, которым мама почему-то пыталась отгонять комаров. Он назывался «Гвоздика». Но сейчас аромат стоял другой: намного нежнее и приятнее. Вся семья собралась вокруг стола, и Аня ощущала себя частью какого-то таинства, к которому ее нечаянно допустили. Дядя что-то рассказывал вину, а потом и благовониям – теперь уже Аня знала: он благословлял их. Затем все друг за другом начали нюхать благовония, а потом поднесли руки к свече.

– Попрощайся с шабатом, – шепнула Лиля.

Но Аня не успела ничего сделать, как Мишка дунул на свечу и ее пламя погасло. Миг в комнате висела темнота, но тут Мира включила свет – обычный, электрический. Который почему-то виделся Ане тусклым, хотя заливал гостиную до самых дальних уголков.

– Хорошей недели, – улыбалась тетя Маша. – А теперь все за уборку!

Закрутилась обычная суетная жизнь обычного семейного вечера. Будто и не было только что никакого волшебства – вот здесь, прямо в этой комнате. Среди неубранных тарелок и пустых стаканов.

В воскресенье Аня вскочила чуть свет. И почему-то сразу вспомнила Илью – кажется, он ей снился.

– Ты что так рано? – спросила Лиля, уже одеваясь. – Могла бы и поспать, у тебя же каникулы. Не то что у некоторых!

Лиля начала прямо за ноги вытаскивать из кровати сонную Миру, та вяло брыкалась. А потом вдруг сама так и подпрыгнула.

– Анька, полезли в Инет, вдруг там твой Цимес что-то написал, а? – Сон слетел, как не бывало. – Ты же два дня не проверяла почту и сегодня до вечера опять умотаешь.

– Не наседай, – цыкнула Лиля. – Опять хочешь расстроить человека?

– Так, может, наоборот – обрадовать, – смутилась Мира. – Представляешь, если он там! Одумался…

– Угу, откопался, – скривила недоверчивую гримасу Лиля.

Аня слушала перепалку сестер, а потом по привычке полезла в карман и достала свой бессменный талисман. Кто еще подскажет, как поступить, без лишних слов и рассуждений? Волчок катался по ладони, в любой момент готовый решить чужую судьбу, но спросить – стоит ли запускать игрушку, было не у кого.

– Что там у тебя такое? – Мира уставилась на вертушку. – Откуда у тебя дрейдл?

– От бабушки, – Аня показала игрушку сестрам. – Она мне этот волчок еще в детстве подарила. Теперь он мне очень помогает, когда что-то решить не могу.

– Это как? – не поняла Лиля. – Мы такие волчки на Хануку заводим. Ну, в детстве заводили. Сейчас даже Мишка перестал.

– А ты с его помощью гадаешь, что ли? – Мира испытующе глядела на Аню.

– Ну, вроде того, – почему-то засмущалась Аня.

– Нет, гадать – это не кошерно, – отрезала Лиля.

В комнате повисла настороженная тишина. Первой не выдержала Мира.

– Ну, пусть Аня хоть расскажет про это гадание, – протянула она. – Просто, чтобы знать, с чем бороться…

– Не надо со мной бороться, – испугалась Аня, запихивая дрейдл обратно в карман.

Но сестры уже наступали на нее с двух сторон, обещая мир и покой, как только она расскажет про свое гадание. Тогда Аня сдалась. Достала старинную игрушку и начала поворачивать каждой из заветных букв. Конечно, алфавит сестры прекрасно знали. Только вот никогда всерьез не задумывались о значении букв и возможном применении дрейдла.