Затем мы очистимся и сделаем это снова.

Хэйден хмыкает, глядя вперед.

— Шесть, может быть, семь. Недостаточно.

— У нас еще есть время, — говорю я ему. — И больше стад.

Тем не менее, я доволен. Это большое количество мяса, хотя племени нужно еще.

— И нужно вырыть еще больше ям, — говорит он, а затем протягивает руку и прижимает свою покрытую навозом руку к моей. — В следующий раз ты будешь с подветренной стороны.

Я убегаю от него, посмеиваясь.

— Ладно. Моя Ме-ган не здесь и не нюхает мою вонь. Я могу быть таким грязным, каким захочу, в течение следующих нескольких дней.

Хэйден молчит. Однако в этом нет ничего необычного, и мы оба принялись за работу. Через короткое время двисти убиты и вытащены из ямы, и мы начинаем разделывать семь туш. Одна из них хилая и не даст много еды, но остальные жирные и полезные. Я думаю о своей паре. Нашла ли она маленькие подарки, которые я так старательно прятал для нее? Люди придают большое значение подаркам, и поэтому я попытался подумать о том, что могло бы ей понравиться…

— На что это похоже?

А? Я поднимаю взгляд от живота двисти, в котором сейчас нахожусь по локоть, вынимая потроха.

— Что на что похоже?

Хэйден не смотрит на меня. Он так же занят, но мне интересно, о чем он спрашивает.

— Твоя пара, — говорит он после долгой паузы. — Комплект. Изменилось ли что-нибудь теперь, когда у нее вырос живот?

Ах. Он любопытен. Недавно вступивший в брак, я не сомневаюсь, что он беспокоится, что отношения с Джо-си изменятся, и ему не понравятся результаты.

— Мы не так часто спариваемся, — говорю я ему.

— Нет? — Он поднимает глаза, сдвинув брови.

— Только три раза в день, — говорю я торжественно. — Может быть, дважды, если мой член устанет.

Что-то шлепается мне на руку. Это кишечник. Заполненный. Отвратительно. Я поднимаю глаза и вижу, что Хэйден рычит на меня.

Я разразился смехом.

— Ты слишком серьезен, мой друг.

— А ты слишком много шутишь. — Он бросает на меня еще один полный отвращения взгляд и возвращается к разделке своей добычи. — Я просто… сейчас все хорошо. Я не хочу, чтобы это менялось.

— Это поменяется, — осторожно говорю я ему, на этот раз будучи серьезным. — Все всегда меняется. Это неизбежно. Некоторая интенсивность резонанса теряется, но она заменяется новыми вещами. Лучшими вещами. — Я откидываюсь назад, вытирая руки от крови, и делаю короткую паузу. Мысли о Ме-ган заполняют мой разум, и я улыбаюсь про себя. — Я люблю слышать смех моей пары. Я люблю заботиться о ней. Я не возражаю, когда она устает, потому что тогда я притягиваю ее к себе и держу всю ночь. Я живу, чтобы доставить ей удовольствие, и когда ты почувствуешь, как твой сын пинает ее в живот… — Я развожу руками, не в силах описать радость от этого. — Все в мире идеально.

Его челюсть сжимается, и через мгновение он отрывисто кивает.

— Джо-си хочет много комплектов. Я… я просто хочу ее. Разве это неправильно, что я не забочусь о комплектах?

— Ты справишься, — заверяю я его. — Когда ты почувствуешь, как он движется у нее в животе, ты познаешь радость.

Он хмыкает.

— Я уже знаю радость.

— Больше радости, — поправляю я. — Ты не будешь испытывать ревности к комплекту, если это тебя беспокоит. В сердце твоей второй половинки найдется место для обоих. Знай это. — Я снова беру свой клинок и смотрю на небо. С каждой минутой становится все темнее, и я чувствую, как воздух становится холоднее. — Но в данный момент нам следует беспокоиться о ее голодном животе.

Хэйден поднимает глаза и кивает.

— Мы должны работать быстрее.

***

У нас есть последняя разделанная, освежеванная туша, закопанная в тайнике за несколько мгновений до того, как погода изменится к худшему. В какой-то момент идет сильный снег. В следующий момент ветер делает мои волосы ледяными, мокрые хлысты обдирают кожу, и я больше не вижу свою руку перед лицом.

— В пещеру, — кричит Хэйден. Я едва слышу его за ревом ветра. Я запускаю руку в его рюкзак, чтобы удержать его — для его безопасности, а также для моей собственной — и направляюсь в сторону пещеры охотника. Недалеко есть одна, но ее, возможно, будет невозможно найти во время шторма.

Ветер становится пронизывающе холодным, и я закутываюсь в меховую накидку на плечах и шее. Я представляю Ме-ган в пещере, ее хрупкое человеческое тело розовато-голубое от озноба. Меня нет рядом, чтобы укутать ее в более плотные меха или напоить горячим чаем, когда ей холодно и она слишком рассеянна, чтобы позаботиться о себе. Я чувствую укол беспокойства; кто-нибудь наверняка подумает о моей паре и позаботится о ней, если холод станет слишком сильным. Костры должны быть зажжены, а люди защищены, особенно милый человечек, который носит моего сына.

Я погружен в мысли и беспокойство за свою пару, слепо следуя за Хэйденом вперед по колено в снегу, когда ветер внезапно стихает. Я поднимаю глаза, откидывая густой мех с замерзшей гривы, и понимаю, что мы в пещере охотника. Я был так отвлечен, что ничего не понял.

Хэйден сбрасывает мою руку и направляется к задней части темной пещеры.

— Разожги огонь. Я посмотрю, какие у нас есть припасы.

Мои пальцы находят замерзший ремешок на моей шее. Зажигательная штука Ме-ган там. Я могу развести огонь и без этого, но я хочу использовать его, чтобы быть ближе к ней. Я снимаю с шеи ожерелье Ме-ган и нахожу в рюкзаке свой набор для розжига огня. Через несколько мгновений я развожу костер и подкидываю в него сушеный навоз и пух, чтобы сделать его сильнее.

Хэйден появляется из глубины пещеры с костяной пластиной. Он бормочет что-то о темноте и, зачерпнув уголек с тарелки, осторожно дует на него, чтобы он разгорелся погорячее. Затем он исчезает обратно в углублении пещеры. Я разжигаю огонь, а затем устанавливаю треногу, чтобы растопить немного снега для питья. Ветер пронизывает пещеру, и я нахожу укрытие, которое можно использовать, чтобы блокировать самый сильный снегопад. Закуток обвалился с одной стороны, кожа потерта, и я трачу несколько мгновений на то, чтобы снова натянуть ее на тяжелый костяной каркас, прежде чем прижать ее ко входу в пещеру. Она натягивается, а затем бьется, как барабан против ветра, хлопая на месте. Я игнорирую шум и возвращаюсь к огню.

Этот шторм, скорее