Лео вытерла лужу испражнений и швырнула газету в топку, затем сняла с крюка тело, которое упало на пол бесформенной кучей. Теперь следует распахнуть дверцу топки как можно шире. Труп был все еще гибким, так что она распрямила его, уложила руки вдоль тела и пихнула его в топку, как бревно. Торопливо захлопнув дверцу, спасаясь от шипящего и брызгающего жира, Леонора Паттен поспешила наверх. Наличие тела влекло за собой вмешательство детективов по расследованию убийства. А пропавший человек означал всего лишь то, что будет открыто дело, о котором все забудут через семьдесят два часа. Никогда не оставляй следов.

Она поднялась на второй этаж, не включая свет, и постояла в тяжелой тишине верхнего холла. Затем зашла в свою прежнюю комнату и, сбросив с себя одежду, вытянулась на узкой девичьей кровати. Лежа на спине, лениво касаясь себя пальцами, Лео тихонько хихикала. Обычно в такие моменты она, чувствуя себя великолепно, в то же время испытывала легкую печаль. В конце концов, была оборвана человеческая жизнь, разрушены чьи-то мечты и надежды. Кто-то будет горевать, так и не узнав, что произошло с тем, кого он или она так любили. Но на этот раз Лео не мучили угрызения совести: она сделала доброе дело, расправившись с насильником и, скорее всего, убийцей.

Лео зашла в ванну и включила воду, зная, что при работающей топке вода будет очень горячей. Она быстро приняла душ, воспользовавшись засохшим куском мыла, который оставила здесь при последнем посещении. Горячие сильные струи сделали ее тело розовым, как у младенца. Затем Лео усилила напор, так что струйки стали похожими на иголки, и подставила под них свои груди, чтобы вода массировала соски и нежные ореолы вокруг них.

После душа она подошла к трюмо и под безжалостным резким светом лампочки принялась изучать кожу около глаз, в уголках рта, между бровями – везде, где так легко могут образоваться морщины. Из зеркала на нее смотрела чувственно-трогательная девочка лет восемнадцати. Мысль о возможности состариться и умереть теперь не приводила ее в ужас Лео больше путала действительность, в которой ей никогда не удастся сделать это. Она должна или жить бесконечно, или бесконечно умирать. «Если они убьют тебя или где-нибудь закроют, ты окажешься беспомощной, но не умрешь. Лучше не рискуй», – звучали у нее в ушах слова Сары.

Сгибаясь под порывами ветра, Леонора Паттен вернулась в «Шерри». Начался прилив, и река была покрыта быстрыми сердитыми волнами. Мимо проплыла баржа; буксир, борясь с течением, подавал гудки. Иногда ей хотелось, чтобы ее волшебная кровь могла так же ускорять и течение времени.

Как здорово отправиться куда-нибудь далеко в будущее, где, возможно, существует лекарство или способ повернуть время вспять, к той точке, когда она еще была человеком.

Лео вошла в отель через служебный ход, воспользовавшись собственным ключом. В этот час вероятность наткнуться на официанта в холле была чрезвычайно мала. К этому моменту Мальком и Джордж уже удалились. Мистер Леонг уснул в буфетной. Однако она не стала пользоваться лифтом – нельзя слишком долго испытывать удачу. Лео без всяких усилий поднялась по лестнице; ее слух после насыщения стал чувствительнее в сто раз, то же самое случилось со зрением и обонянием. Закрывая за собой дверь номера, она тихо бормотала под нос: «Все спокойно, все хорошо», а затем в спальне бросилась на кровать лицом вниз и плакала, плакала, плакала...

Радио включилось в шесть часов, разбудив Пола Уорда. Он повернулся к лежавшей рядом с ним женщине – настоящему чуду. Не открывая глаз, она сонно улыбнулась, приветствуя вторжение на ее половину.

– У-ох, – услышал он, осторожно ложась сверху, и, когда почувствовал, что вошел в нее, поцеловал в губы.

Знакомое чудесное ощущение охватило его, поднявшись откуда-то из области паха. Бекки тихо засмеялась... И голос Лео Паттен заполнил дом.

Пол остановился.

– О Господи, – прошептал он ей в ухо.

– Ну же, Пол... Пол!

Он лежал на спине, уставившись в потолок, слушая завершающие аккорды «Девчонки», которые сменились грубой иронией и яростью «Дьявольской куклы».

– И зачем он это делает?.. – бормотал Пол, вставая с кровати.

Натянув трусы, он ринулся по коридору. Слишком крупный мужчина, Уорд плохо вписывался в тесные помещения своего жилища. Дом построил голландский фермер в XVIII веке, а эти ребята любили экономить. Пол остановился перед комнатой сына.

– Ян!

Ответа не последовало. Уорд заколотил в дверь, затем подергал ручку. Дверь была заперта.

– Выключи ее сейчас же!

«Дьявольская кукла» перешла в «Поймай меня, если сможешь», и Пол решил выломать дверь. Подумаешь, несколько дубовых досок – небольшой толчок, и все в порядке!

– Открой!

Это чрезвычайно трудно – любить подростка, даже если им является такой необыкновенный ребенок, каким был Ян. «Поймай меня, если сможешь», – лукаво предлагала Лео Паттен. Почему, черт подери, из всех певиц в мире он выбирал именно ее?

Если то, что он так боится обнаружить в Яне, окажется правдой, то желание придушить собственного сына вовсе не будет связано с тем, что он отравляет твой утренний покой, – так Уорд выполнит самый болезненный и тяжкий долг за всю свою жизнь.

– Ян! Ян, ну пожалуйста!

Музыка смолкла. Пол молчал, ожидая услышать голос мальчика, которого обожал, или плач ребенка, которого он когда-то ранним холодным утром завернул в свою куртку. За дверью по-прежнему царила тишина.

Пол вернулся в спальню. Бекки сидела на кровати, стараясь успокоить его манящей улыбкой. Она не отличалась природной мягкостью; такого несгибаемого копа надо еще поискать. (Наверное, точно такой же жесткой хочет выглядеть Лео Паттен в некоторых своих песнях.) Но в личности Бекки было много разных слоев, и в данный момент безжалостный профессиональный убийца был розовым и пушистым.

– Думаю, он просто услышал нас, – сказала она.

– Я вел себя очень тихо.

– У него твой слух, Пол, сам знаешь.

Уорд зашел в ванную комнату, включил горячую воду и подождал, пока от раковины пойдет пар, затем покрыл щеки своим любимым итальянским кремом для бритья, стоившим бешеных денег. Механически бреясь, он старался отогнать прочь свои подозрения относительно Яна. Его сын еще подросток. Лео Паттен поет на всех телевизионных каналах и смотрит со всех журналов. Девушка, о которой в Америке и по всему миру мечтает любой семнадцатилетний парень с горячей кровью и смутными желаниями.

Одевшись, Пол направился вниз, готовить омлет. Прежде чем спуститься по лестнице, он остановился у двери в комнату сына и прислушался. Он услышал дыхание... очень тихое... и очень близкое.

– Ян?

Молчание. Пол повернул ручку – заперто.

– Ян, выходи.

Бесполезно. Он рванул ручку, погрохотал дверью. Ответа нет, но мальчишка наверняка все еще там стоит, прислонившись к другой стороне двери. Уорд почувствовал знакомое желание взорваться во всех направлениях одновременно: этот подросток чертовски ловко умел его изводить.