— Ничего. Зато метко подмечено. — Странно, но ей было совершенно все равно, что бы там ни говорили о ее муже. Просто в ней все к этому человеку давно перегорело. Она грустно улыбнулась и добавила: — У нас с Роджером не осталось никаких чувств друг к другу. Это был тихий мирный развод по обоюдному согласию.

Ее голос звучал ровно и вроде бы даже весело. Но Стэн понимал, как тяжело может быть у нее на душе. Потому что нельзя отдать человеку свое сердце, последовать за ним на край света и вдруг, в одночасье, забыть обо всех своих чувствах к нему.

— Он заботится о детях?

— Нет. Нам от него ничего не надо. Обойдемся! — гордо ответила Гейл и, увидев удивленно изогнувшуюся бровь Стэна, уточнила: — Я сама не хочу…

— С глаз долой, из сердца вон?

— Просто алименты означали бы мою зависимость от него. А я способна сама зарабатывать на детей и на себя.

Он изучал ее несколько мгновений, удивляясь произошедшей перемене. Прежняя Гейл непременно захотела бы отомстить, и выплаты на детей, которые должен был по закону делать разведенный отец, оказались бы идеальным вариантом для этого.

— А ты повзрослела.

— По-моему, уже пора.

Отнеся аптечку с медикаментами в ванную комнату, Гейл быстро вернулась.

— Так, а теперь снимай рубашку.

Уже собравшийся уходить, Стэн замер.

— Что?

— Снимай рубашку.

Как бы подчеркивая, что не оговорилась, Гейл стала расстегивать пуговицы у него на груди.

— Зачем?

— Если сразу не застирать, кровь въестся, и пятно останется навсегда. Здесь, вот здесь и еще тут. — Гейл указала на красные пятна, выступившие на синем материале. Странно, как это он до их пор не обратил на это внимания? — Если не хочешь выкинуть хорошую рубашку, снимай, я ею займусь.

Стэн не пошевелился. Обычно граждане так сильно не заботятся о пришедших к ним на помощь полицейских.

— Майлз не любит, когда его подчиненные возвращаются с заданий полуголые.

— Мне кажется, начальник полиции сумеет верно оценить ситуацию.

Стэн нахмурился.

— Не уверен. Сам-то он в подобные передряги никогда не попадал.

Гейл протянула руку.

— Давай рубашку, Стэн.

Но он только засмеялся и потряс головой.

— Нет, кое в чем ты осталась все той же. В упрямстве, например.

— У каждого человека свое хобби.

Он со вздохом подчинился: расстегнул пуговицы и снял рубашку. У Гейл перехватило дыхание. Последний раз она видела его голым по пояс девять лет назад, когда тот выкапывал ямы для столбов, чтобы обнести забором конюшни на ферме своего дяди. Глядя тогда на худощавое мальчишеское тело, невозможно было представить себе, каким оно станет впоследствии.

Слабый намек на мускулатуру превратился за эти годы в захватывающую дух реальность. С таким торсом вполне можно было брать призы на конкурсах культуристов.

— Похоже, имя не единственное, что изменилось в тебе… — выдохнула Гейл, отводя взгляд от неожиданно открывшегося ей призывного мужского тела. Молодая женщина попыталась все же заставить себя думать о рубашке.

Стэн только развел руками, как бы давая понять, мол, что есть, то есть.

— Работаю физически, помогаю дяде Бену по хозяйству, когда бываю свободен от службы. У его сыновей своих забот полон рот, — пояснил он.

— Ферма процветает? — выдавила из себя Гейл, все еще зачарованно глядя на его бицепсы.

— Можно и так сказать, — усмехнулся Стэн, указывая взглядом в сторону ванной комнаты. — Ну что, будешь замачивать?

Выйдя из оцепенения, Гейл посмотрела на рубашку, которую прижимала к груди, и легкий румянец окрасил ее щеки. Что случилось? Ей же обычно всегда удавалось держать себя в руках. Может быть, это воспоминания сбивают ее с толку?

Ну конечно же они, и еще какое-то тепло, разлившееся по всему телу.

— Ах да… Сейчас замочу. Дать тебе надеть что-нибудь взамен? У моего отца рубашек много, позаимствуем одну.

Мистер Лапойнт запомнился Стэну человеком с угрюмым выражением лица, все время ворчавшим и готовым на любую просьбу тут же ответить отказом.

— А он не будет возражать?

Гейл пожала плечами.

— Удивительно, но с годами он стал мягче. Наверное, мой отъезд пробудил его от спячки и заставил понять, что вокруг живут разные люди. Теперь, когда я вернулась, он встретил меня с распростертыми объятиями. Думаю, ему не очень-то пришлось по вкусу одиночество. — На ее губах мелькнула улыбка. — Он даже пить бросил. По крайней мере, я пока что не видела его пьяным ни разу.

Так как Гейл всегда доверяла Стэну свои секреты, ему было известно, что Дэниел Лапойнт одно время сильно выпивал. И обычно при этом разражался упреками в адрес сбежавшей жены, якобы она довела его до пьянства своим предательством. Когда же Стэн повзрослел, то понял, что все выглядело иначе: Лапойнт и до ее бегства попивал изрядно, и у нее уже не оставалось сил терпеть это дальше. Как бы то ни было, по мнению Стэна, отец Гейл не должен был так наговаривать на жену в присутствии дочери, к тому же неустанно повторяя, что они с ее матерью — два сапога пара, и что у нее тоже никогда не сложится личная жизнь. Удивительно, как при таком отце самооценка дочери и ее уверенность в себе не пострадали.

— Ну что ж, хорошо, — согласился он, поднимаясь вслед за ней по лестнице. — Рад, что твой старик наконец-то смог разглядеть в тебе самостоятельную личность, а не тень твоей матери.

Да, именно так отец к ней всегда и относился. Как к тени ее матери. Беда в том, что бывали трудные моменты в жизни, когда Гейл начинала сомневаться в себе и подумывала, а не прав ли он?

— А ты умеешь точно выразить мысль, Стэн. И почему я раньше этого не замечала?

— Ты была слишком занята тем, чтобы самой находиться в центре внимания.

В отцовской спальне Гейл открыла дверцу шкафа, в котором висело около дюжины рубашек, накрахмаленных, аккуратно выглаженных, благодаря ее стараниям.

— Я скорее была занята тем, чтобы не стать похожей на мать. И не очень-то в этом преуспела, как оказалось.

Она перебирала вешалки с рубашками. Среди них не было такой, которая хоть как-то подходила бы к форменным брюкам сотрудника английской полиции. Они годились лишь для работы в офисе, куда Лапойнт и ездил каждый день последние тридцать лет.

— Что значит, не очень-то преуспела?

— Маме не повезло с мужем, и мне тоже. Говорят, дочь подсознательно стремится повторить судьбу матери. — И равнодушно пожав плечами, добавила — Но это уже неважно.

Стэн не хотел закрывать тему. Почему она считает, что похожа на мать? Из случайно услышанного разговора дяди и тети ему удалось понять, что Кэтрин Лапойнт — прирожденная кокетка, не прочь была пофлиртовать, ей льстило внимание мужчин. Гейл же совсем другая.