Гордо вскинув голову, она ответила слишком высокомерным голосом:

– Это моя земля и я в праве находится, где пожелаю, ты не ответил, почему ты здесь и куда направляешься?

Агнесса упорно не замечала, что он изменил манеру общения, перейдя на вежливый и официальный тон.

– Возвращаюсь ко двору.

Девушка с неудовольствием брезгливо передернула плечами, стало совершенно очевидно, она ждала совсем не этого ответа.

– Тебе так не терпеться вернуться туда?

– Если честно то да.

– А мне казалось, у тебя были совершенно другие планы.

На бесстрастном лице Седрика не дрогнул ни один мускул, не сводя с ее лица глаз, молча ждал, его невозмутимость раздражала ее, не дождавшись ответа, нетерпеливо потребовала:

– Я задала вопрос?

Слегка изогнув брови, несколько секунд внимательно, как бы изучая, смотрел, затем задумчиво поинтересовался:

– Позвольте узнать, с какой целью вы задаете этот вопрос?

На ее высокомерном лице заиграла самодовольная улыбка:

– Хочу знать, почему ты уезжаешь?

Наблюдая за ней с холодной отрешенностью, сухо пожав плечами, небрежно бросил:

– Или мы говорим на разных языках, или кто-то из нас явно сошел с ума.

Ей совсем не понравился его презрительный тон, с возмущением вздернув подбородок, она настойчиво продолжала добиваться желаемого разговора:

– Насколько помню, ты обещал приехать.

Глаза Седрика холодно сузились, в них промелькнуло едва заметное разочарование, но он по-прежнему продолжал сохранять невозмутимое спокойствие:

– А насколько я знаю, вы выходите замуж, не кажется ли вам, что в силу сложившихся обстоятельств мой визит выглядел бы крайне неуместным?

Пораженно захлопав ресницами с нескрываемым разочарованием, но все же испытывая заметный интерес к его реакции на это известие, Агнесса досадливо поморщилась:

– Ты уже знаешь?

Ощущая, как болезненно сжалось в груди сердце, снисходительно улыбнулся и совершенно обыденным голосом пояснил?

– О Уилл в первую очередь поспешил порадовать этим радостным известием.

– Я же просила его, я сама хотела сообщить тебе об этом.

Седрик никак не ожидал, что после пережитых потрясений способен так беззаботно развеселиться, но при виде того как Агнесса буквально задохнулась от ярости, его словно захлестнула волна смеха, пытаясь сдержаться усиленно покусывая нижнюю губу с минуту молчал, в глазах резвились насмешливые искорки, в голосе прозвучала неприкрытая ирония:

– Не можете простить, что лишил вас этого удовольствия?

Агнесса удивлено во все глаза смотрела на него, не узнавая. Да при их первой встрече она, как и все была поражена его необыкновенной красотой, но у нее уже слишком давно сложились свои собственные представления о безумном и не обдуманном на ее взгляд опрометчивом поступке отца, и твердо сформировалось собственное мнение на этот счет. Еще задолго до их новой встречи, уже во взрослом возрасте, она непримиримо и всей душой возненавидела своего жениха поэтому намеренно не позволила даже легкой симпатии к нему поселиться в своем сердце. Агнесса никак не могла понять отца, как он, зная, что Седрик не является наследником, мог прельститься возможностью выдать за него свою единственную дочь, к тому же богатую наследницу. Расчетливые мысли не давали покоя ее возмущенной голове, что же он мог дать ей? Правда побывав при дворе потешила свое тщеславие, наблюдая со стороны какими пылкими восторженными взглядами дамы провожали ее жениха. Но очень скоро все это стало раздражать. Ожидая встретить восхищение в свой собственный адрес она неожиданно натолкнулась на подчеркнутое равнодушие мужчин не осмелившихся, на их взгляд, на бесполезное соперничество с Седриком, да и не желая найти в его лице врага даже и не попытались предпринять хоть какие-то слабые попытки ухаживать за ней. Со стороны дам, вообще сквозила даже не прикрытая ненависть, ведь с ее появлением те сразу поняли, что потеряли даже слабую возможность на надежду привлечь его внимание. Бурных страстей, интриг, которых так жаждало коварное сердце, не получила, вместо этого он безропотно и трепетно исполнял любую ее прихоть, вызывая в ней скуку и разочарование. Сейчас же увидев на его лице холодное и надменное выражение, неожиданно была заинтригована, вот таким он ей нравился гораздо больше. Раздражаясь, испытывала разочарование оттого, что он не оправдал ее надежд, ведь она была абсолютно уверена, что он станет умолять и требовать изменить решение, а вместо этого он мило и приветливо улыбается. Возникшее было желание, слегка играя пофлиртовать, сменилось озлобленностью, с усилием состроив подобие улыбки поинтересовалась:

– И ты ничего не хочешь мне сказать?

На мгновение, обомлев от неожиданности, он широко открыл глаза и в следующую секунду, грациозно запрокинув голову, весело рассмеялся:

– Потрясающе. Не могли бы вы леди, уточнить, что именно желаете услышать?

В глазах Агнессы уже вполне отчетливо плескалась неприкрытая ненависть, прикусив нижнюю губу, она не сводила с него разъяренного взгляда. Седрик почувствовал, что в его душе начинает закипать возмущение от такого бестактного лицемерия, но вместе с тем ему было смешно наблюдать с каким нетерпением она ждет от него сцен унижения и ревности. Изобразив на лице довольно обаятельную улыбку, с легкой иронией в голосе добавил:

– Прошу прощения миледи, действительно, совсем забыл поздравить вас. Примите поздравления, от всей души желаю вам счастья.

Вот этого Агнесса уж вовсе не ожидала, и выдержать оказалась не в силах, ярость, душившая ее, безудержно выплеснулась наружу:

– Лжец, лжец!

Подпрыгнув на месте с гневным лицом подскочила вплотную и встретившись с насмешливым взглядом опомнилась, ясно читая по его циничной улыбке, что он буквально видит ее насквозь и понимает, что сейчас творится в ее душе. Не проронив в ответ ни слова, он продолжал снисходительно улыбаться. Его высокомерие и спокойствие подстегнуло с новой удвоенной силой, отбросив все существующие рамки приличия, не заботясь больше о том, как сейчас выглядит со стороны, заговорила срывающимся от гнева голосом.

– Ты страдаешь и мучаешься и я очень этому рада, просто слишком горд, чтобы просить меня, наберись же, наконец, смелости и хотя бы признайся в этом.

Окончательно прозрев глядя на нее сейчас уже совершенно другими глазами, даже ужаснулся от мысли, что мог любить ее. В какой то миг ему показалось, что он физически ощутил как горечь разочарования от потери любимой, казалось, намертво сковавшее его сердце прочным стальным панцирем вдруг неожиданно резко дало трещину, и в секунду легко осыпалась, словно яичная скорлупа. Почувствовав внезапное облегчение, непроизвольно вздохнул полной грудью и заговорил спокойным усталым голосом:

– Миледи никак не могу понять, чем именно вы недовольны, я желаю вам счастья, и теперь поверьте уж точно от всей души, сейчас я спокоен за вас, потому что совершенно уверен вы именно та дама, которая как никто другая достойна моего брата.