* * *

Седрик прошел много широких ступеней и порталов, открывающихся в более высокие этажи пока, наконец, не взобрался на маленькую площадку на самом верху лестницы, теперь он стоял у входа на галерею, соединявшую башни. Бросив задумчивый взгляд, невольно залюбовался представшим его взору чудесным пейзажем. Сегодня как никогда в последнее время он почему-то особенно остро скучал и тосковал по-своему родному дому, в котором не был уже несколько лет. Перед его глазами расстилался удивительно красивый вид, но, глядя сейчас вниз, мысленно непроизвольно представлял другой уголок Англии такой далекий, но безумно родной и дорогой его сердцу. Густо разбросанные деревья, кусты малины и шиповника тянулись там по краям дороги, порой местность переходила в скалистые возвышенности, но лишь они заканчивались, повсюду вновь начинали красочно пестреть цветы. Под сенью деревьев текли быстрые ручьи, пробивающие себе дорогу в каменистых руслах, временами лес переходил в пустоши, соединявшиеся с долинами, усеянными зарослями маквиса и гарича. Местность поднималась все выше и выше, начинался густой лес, состоявший в основном из каштанов и дубов. Дорога вела к замку расположенному на высоком холме, лес вокруг него предусмотрительно был вырублен. Замок Тотт представлял собой массивное сооружение, он имел высокие зубчатые стены, сложенные из камня в два ряда они были окружены глубоким рвом, заполненным водой. Между двумя башнями помещались ворота, укрепленные двойной оградой, помимо створок они были снабжены опускными заграждениями из дерева, кроме подъемного моста сбоку были небольшие сходни для пешеходов. Он так живо представлял себе каждый камень, каждую деталь родного замка, что, казалось, как наяву, почти физически ощущал прикосновение к ним. До боли в сердце ему захотелось, хоть на мгновение очутится там. Прошло уже много времени, как Седрик покинул стены родного замка, казалось, целая вечность, сейчас он уже полностью свыкся с переменами в своей жизни, но в первое время ему это далось совсем непросто. Романтичный и впечатлительный по своей натуре ребенок, внезапно вырванный в столь юном возрасте из привычных для него условий и в один миг, оставшийся без заботливой опеки близких и родных людей в начале он был попросту растерян и потрясен. Его обыденная и размеренная жизнь переменилась слишком разительно, безжалостно бросив его в самый круговорот стремительно бурлящего водоворота придворных интриг. Высокородных сыновей было принято отдавать на воспитание к сюзерену отца, где вначале их учили как пажей, потом тому, как быть дворянином и рыцарем. Король не мог взять к себе на воспитание сыновей всех своих вассалов, но отец Седрика был могущественным лордом, в свое время он, как и многие другие рыцари зарекомендовал себя преданным и верным сторонником Генриха, готовым в любую минуту по первому зову господина следовать за ним. Хотя в многочисленной королевской свите было много достойных рыцарей, случай предоставил Томаса Тотт возможность выделиться из их числа и снискать особое расположение и искреннюю благодарность Генриха. В одном из сражений рыцарь заметил, в каком бедственном положении из-за явного численного превосходства врага находится его господин, не раздумывая, очертя голову, кинулся на выручку в самую гущу яростного боя и успел подоспеть во время, отбивая и нанося удары краем глаза засек стремительно летящий меч, направленный в спину короля, в долю секунды оценив, что не успеет перехватить и отбить удар, не раздумывая, заслонил собственным телом. Получив тяжелую рану, рыцарь совершил, казалось, совершенно немыслимое, превозмогая дикую боль, продолжил яростное сопротивление и лишь только после того как убедился, что подоспевшие на помощь воины рядом и король вне опасности упал без чувств. Рана была довольно опасной, хотя и не смертельной, но из-за большой потери крови его жизнь какое-то время буквально висела на волоске от смерти, и то, что ему все таки удалось выжить было для него большой удачей, поправиться же полностью ему так и не удалось, было повреждено сухожилие и вскоре стало ясно, что недействующая рука начала усыхать. Король, умевший ценить преданность своих вассалов, в последствии в знак особой благосклонности к храброму рыцарю пожелал взять к себе на воспитание его сыновей, вначале старшего Уилла, а через три года и Седрика.

Генрих в течение долгих девятнадцати лет боролся со своим сводным братом и взошел на трон в 1154 году, королем Франции в то время был Людовик, женатый на Элеоноре Аквитанской, расторгнув брак с мужем, она вышла замуж за Генриха. По праву рождения и благодаря удачному браку он создал Анжуйскую династию. К тому времени, когда братья Тотт прибыли ко двору в королевской семье уже четверо сыновей, двое из которых приходились им ровесниками. Уилл прибывший первым нашел для себя покровителя в лице старшего сына короля принца Генриха, судьба распорядилась так, что волей случая первым с кем столкнулся Седрик оказался принц Ричард.

По своей природе Седрик был довольно независимым и отчаянным ребенком, ему не была свойственна робость, но, впервые очутившись при дворе, все же растерялся, ощутив, как в волнении замирает его сердце от радостного предвкушения знакомства с королевской семьей. Спешившись возле конюшни, мальчик сразу же столкнулся с человеком, имевшим весьма внушительный и величественный вид, как впоследствии оказалось, это был королевский канцлер, который в те годы помимо своих основных обязанностей ко всему прочему занимался также и воспитанием принцев, причем искренне любил всех, хотя при дворе ни для кого не являлось секретом, что его любимцем является Ричард. Седрик восхищенно во все глаза смотрел на величавого мужчину, невольно поражаясь уверенности и грациозности его движений, как вдруг к тому подбежал мальчик примерно одного роста и возраста с Седриком. Его лицо искрилось радостным возбуждением, не обращая на окружающих внимания, он подлетел прямиком к своему наставнику и уверенно схватил за руку, голосом, срывающимся от волнения, нетерпеливо потребовал:

– Вы непременно должны увидеть этого арабского скакуна, клянусь он великолепен.

Сила обаяния и внутренней энергии, исходившие от этого ребенка, были настолько сильны, что всем присутствующим на какой-то миг даже показалось, что в этот момент действительно нет ничего более важного, как только пойти любоваться животным. Глядя на своего любимца грустными глазами их глубины, которых источалась нежность и обожание, Томас Беккет с улыбкой мягко возразил:

К сожалению, я сейчас слишком занят, но открою секрет, я уже видел этого жеребца, потому что сам выбирал его. Это мой подарок для вас и он действительно великолепен.

Изумленно выдохнув воздух из груди, мальчик трогательно поблагодарил наставника, но на его лице, тем не менее, все же вполне заметно было написано разочарование, ему просто необходимо было, чтобы с ним именно в эту секунду отправились восхищаться чудесным скакуном. Вполне понимая его состояние, канцлер с надеждой огляделся по сторонам и вдруг, словно о чем-то догадавшись, перевел взгляд на Седрика и сопровождающего его Уэйкфилда. Выяснив, кто перед ним находится, заметно обрадовался, юный принц, терпеливо прислушиваясь к их разговору, заинтересованно разглядывал незнакомого мальчика.