Я снова сосредотачиваюсь на деревьях снаружи, когда дверь открывается, и его тяжелые шаги заполняют комнату.

Это требует больше усилий, чем следовало бы, но мне почти удается отводить от него глаза и следить за тем, чтобы мое дыхание оставалось ровным.

— Я понимаю, что ты злишься, Стелла. Поверь мне, это так. Но я здесь не враг.

— Пфф, — усмехаюсь я. — Ты был врагом с тех пор, как узнал мое имя и не смог сказать мне, что оно означает, — говорю я, мой голос лишен каких-либо эмоций.

— Я не думал, что мы окажемся здесь.

У меня кружится голова, прежде чем я успеваю остановить себя.

— Нет, ты просто хотел, чтобы я была в морге. А теперь сделай мне одолжение. Либо заканчивай работу, пока можешь, либо отвали. Я не хочу, чтобы ты был здесь, Себастьян.

— Ты заноза в моей заднице, Стелла, — фыркает он, направляясь к двери.

— Я не просила быть кем-то для тебя, мудак.

— Нет, и в этом, блядь, вся проблема.

Я хмурю брови, когда дверь захлопывается, вибрация проходит по моему телу, резонируя в животе.

— Чертов титулованный мудак, — бормочу я себе под нос, убирая волосы с лица и пытаясь успокоиться.

Как будто само его присутствие переключает какой-то переключатель внутри меня.

У меня есть две минуты покоя, прежде чем дверь снова открывается и появляется голова Карлы.

— Ты звонила, милая.

Я сделала?

— Ммм… — Я колеблюсь, не помня, зачем нажала кнопку, пока мой желудок не урчит так громко, что Карла хихикает.

— Есть ли шанс пообедать или поужинать или… который час?

— Ты проспала обед, но я посмотрю, что смогу для тебя найти. Дай мне несколько минут.

Вспоминая, что Тоби сказал о моем телефоне, я беру его со стола и смотрю на время.

Два тридцать, среда.

Все будут — или должны быть — на занятиях.

Я не могу перестать задаваться вопросом, заметил ли кто-нибудь вообще, что меня нет.

Кого я обманываю? Все, что я делала с тех пор, как приехала, — это устраивала драму. Они, вероятно, вздохнули с облегчением.

К счастью, Карла возвращается всего через несколько минут с подносом, полным всевозможной еды.

— Я взяла всего понемногу, — говорит она, ставя тарелку на мой стол и поворачивая ее.

Есть бутерброды с разными начинками, рулет с колбасой, пакет чипсов, торт, фрукты.

Мой желудок снова урчит, и я немедленно тянусь за одним из сэндвичей.

— Не думаю, что я когда-либо была так голодна, — признаюсь я, прежде чем запихнуть в рот почти весь треугольник.

— Это действительно хороший знак, Стелла. Просто постарайся не переусердствовать. У тебя в желудке уже несколько дней ничего не было, так что это может быть для него шоком.

Я киваю, слишком занятая жеванием, чтобы по-настоящему обращать внимание.

— Спасибо, — бормочу я с набитым ртом.

— Не за что. Я скоро вернусь с твоими лекарствами.

Она снова исчезает, оставляя меня одну.

Я много раз был одинока в своей жизни. Будучи единственным ребенком в семье и с почти отсутствующим родителем, я давным-давно научилась быть счастливой в собственной компании. Но с тех пор, как я переехала сюда, я, кажется, не могу избавиться от одиночества.

Я думаю о Себе. Он здесь, когда должен быть в школе.

Было бы так легко позволить ему остаться здесь со мной. Чтобы составить мне компанию.

Но могу ли я вообще это сделать?

Могу я забыть все, что произошло между нами, и притвориться, что мы… друзья?

Я качаю головой, зная, что об этом даже не стоит размышлять.

Он там, где ему нужно быть. Далеко, очень далеко от меня.

Доставая свой мобильный, я открываю ожидающие меня сообщения, одновременно беря еще один бутерброд.

Я смотрю на два сообщения от моих девочек из Розвуда, и мои брови сводит.

Открыв свой журнал звонков, я обнаруживаю, что с того дня, как меня ударили ножом, было сделано несколько звонков им обоим.

Кто-то держал их в курсе.

Но кто?

Мой ответ буквально влетает в мою дверь менее чем через пять минут.

— Ты проснулась! — Калли почти визжит и летит к кровати.

Эмми входит чуть более скромно следом за ней.

— Я так рада тебя видеть, — продолжает Калли. — Как ты себя чувствуешь?

— Больной. Сбитой с толку. — Одинокой. — Я не говорю последнего. Мне не нужно, чтобы кто-то чувствовал себя виноватым за то, что я здесь.

— Я не могу поверить, что ты так долго была не в себе, — говорит Эмми, садясь на противоположную от Калли сторону кровати.

— Верно? Я буквально потеряла часть своей жизни. Как твои дела? В последний раз, когда я видела тебя, я вытирала кровь с твоего лица.

Эмми отмахивается от меня. — Я в порядке. Ты должна увидеть другую девушку.

— О, чувак. Скажи мне, что в итоге у нее был фингал.

Эмми сдерживает смех, вытаскивая сотовый из кармана блейзера. — Как тебе это?

— О Боже мой, — выдыхаю я, моя рука поднимается, чтобы прикрыть рот, когда я смотрю на изображение Тиган. Снимок увеличен с другого конца комнаты, но два синяка под ее глазами от сильного удара Эмми в нос видны как божий день. — Черт, я не могу поверить, что лично этого не видела.

— Я пытался сделать фотографию получше, но по какой-то причине она была не готова позировать тебе.

— Интересно, почему, — шучу я.

Эмми пожимает плечами.

— В любом случае, — говорит Калли, прерывая нас. — Мы пришли с подарками.

Поднимая сумку к себе на колени, которую я раньше не замечала, она лезет внутрь и начинает выкладывать все на мой маленький столик.

— Ты пропустила свой знаменательный день, и мы ждали, когда ты откроешь глаза, чтобы прийти отпраздновать вместе с тобой.

Мои глаза сканируют предметы на моем столе, прежде чем Калли кладет передо мной карточку.

— На самом деле я не в настроении праздновать, — признаюсь я, забирая у нее это.

— Ну, это плохо, потому что у нас есть вся ночь, чтобы попытаться заставить тебя лучше относиться к жизни.

— Парни, может быть, и пытаются поймать засранца, который посмел тронуть тебя пальцем, но мы не бесполезны.