Тот, тяжело дыша, сжимал кулаки. На правой, той, что сжимала ружье, побелели костяшки.

— Ну что, забираем? — небрежно спросил один из мужчин.

— Подождите, — вмешался Михаил. — А вы, собственно, кто будете?

— Мы-то, собственно, из областного комитета рыбоохраны, — улыбнулся один из мужчин, доставая хрустящее удостоверение. — Так что давайте, ребята, без глупостей. Не стоит делать ситуацию еще серьезнее, чем она сложилась.

— Постойте, — Михаил улыбнулся, блеснул зелеными глазами, явно пытаясь решить вопрос миром. — Мужики, мы все понимаем и не спорим. Виноваты — да, признаем. И честно клянемся, что больше никогда незаконно ловить рыбу не будем. Ну зачем нам ехать куда-то? Давайте договоримся на месте, штраф оплатим как положено и квитанции не потребуем. И рыбу можете себе забирать, не пропадать же добру! А тут, между прочим, тысяч на двадцать будет только в сыром виде, без переработки. Про икру я вообще помалкиваю… Ну, дело же предлагаем! Обещаем: здесь вы нас больше не увидите! К чему вам лишние хлопоты-то?

Мужчины переглянулись и засмеялись.

— Ничего, — сказал один из них. — Мы уж похлопочем.

— В машину давайте! — холодно произнес второй, кивая в сторону.

За кустами послышалось фырчание автомобильного двигателя. Стало ясно, что их там дожидается служебная машина инспекторов. Деваться было некуда, спорить бесполезно. Их всерьез решили повязать. Видимо, у рыбнадзора и участкового был какой-то свой интерес, не касающийся денег, раз они наотрез отказались от вознаграждения.

Все трое — и Николай, и Михаил, и Павел — были в замешательстве. Подобная ситуация сложилась впервые и была совершенно нехарактерной для них. Они отлично знали, что и участковый, и вся местная полиция, и рыбоохрана прекрасно осведомлены о том, что браконьерская добыча рыбы в этих краях ведется, и весьма активно. Только бороться с этим всерьез никто не собирался, поскольку всем было выгодно. И участковый, и его начальство, и комитет — все кормились за счет рыбы, добываемой местной троицей, находившейся под патронажем Ашота. Во всей этой круговой поруке действовал негласный уговор: браконьеров не трогать. Они честно платили свою долю. Точнее, платил Ашот, а уж как он там договаривался с властями, ни Михаила, ни Николая, ни Павла не касалось. Они выполняли свою работу, добывали рыбу и переправляли ее Ашоту. Дальнейшее — документы, сбыт, договоры с чиновниками — не имело к ним отношения. В этой цепочке каждый занимался своим делом. Дело участкового Круглова заключалось в том, чтобы закрывать глаза на грехи браконьеров. И дело свое Круглов знал и выполнял на отлично. Ровно до сегодняшнего момента, который никому из троих попавшихся браконьеров был непонятен. То ли участковый решил таким образом выслужиться перед каким-то высоким начальством, то ли поменять штат на своих людей — неизвестно. Ясно одно: ехать с комитетчиками придется.

Михаил, видимо, первым понял и принял это. Глубоко вздохнув, он шагнул в направлении машины. Следом за ним пошел и Павел. Один Николай продолжал стоять, прожигая участкового Круглова насквозь ненавидящим взглядом. Потом медленно произнес:

— Ну и сука же ты, Андреич!

После чего сплюнул под ноги, попав на носок ботинка Круглова, и не спеша двинулся к автомобилю…

В машине они ехали долго. Всю дорогу молчали: во-первых, настроение у всех троих было ни к черту, так что говорить не хотелось. Во-вторых, были они не одни: впереди, в кабине, сидели оба инспектора плюс шофер. Машина — белая «Газель», салон которой был лишен окон. Николая, Павла и Михаила поместили в этот самый салон, отделенный от кабины лишь перегородками сидений. Так что любое слово отлично было слышно спереди.

Дорога была отвратительной, машину постоянно трясло, и казалось, что это путешествие никогда не закончится. В конце концов их все-таки привезли на место. Машина остановилась, один их инспекторов вышел из нее и, открыв дверцу, коротко приказал:

— На выход!

Все трое потянулись на улицу, спрыгивая из машины и потирая затекшие мышцы. Впереди маячила темно-красная стена какого-то здания, к которому их и повели. Когда подошли ближе, стала видна вывеска: «ОБЛАСТНАЯ ИНСПЕКЦИЯ РЫБООХРАНЫ».

Всех троих без разговоров провели в какую-то темную комнату, похожую на камеру, но все же отличавшуюся от нее. Здесь не было нар, только длинные сиденья вдоль стен. Решетки на окнах. Что это было за помещение и на какое время их сюда поместили, никто задержанным не сказал. Те двое, что их задержали, сразу куда-то ущли, передав их дежурному, который и препроводил их в эту комнату, после чего сразу исчез. Участкового Круглова тоже не было: он вообще не поехал в город. Видимо, его миссия в данном деле ограничилась тем, что он задержал браконьеров с поличным и опознал их личности.

Михаил первым сел на лавку и откинулся к стене. Павел примостился у самого края.

— Ничего себе инспекция рыбоохраны! — пробормотал он. — Да тут настоящая тюрьма!

Николай все еще топтался на месте, словно выражая таким образом протест. Потом, видимо, поняв, что никому своим стоянием ничего не докажет, подошел к лавке.

— Подвинься! — буркнул он, грубовато толкая Михаила в бок.

— Чего крысишься, Колян? — неодобрительно покосился на него Павел. — Нам всем тут несладко. Если мы еще между собой грызться станем, то все трое потонем. Вместе попали — вместе и держаться надо. Может, еще получится выбраться!

Павел ни на миг не терял надежду, что им все-таки удастся как-то отмазаться, как-то выбраться из истории, в которую они попали.

— Я сроду ни с кем вместе не был! — отрезал Николай. — Я всегда сам по себе!

— Зря, — пожал плечами Павел. — Вместе легче.

— Все из-за вас! — неожиданно зло проговорил Рыжов, поочередно обводя своих подельников мрачным взглядом.

— О как! — удивленно вскинул брови Павел. — Мы-то тут при чем?

— При том! — огрызнулся Николай. — Не связался бы с вами — сейчас не сидел бы тут!

— Ловко ты все повернул! — усмехнулся Павел. — А что бы без нас делал-то? Лодка моя, с Ашотом все терки Мишка разруливает. Один бы ловил, на удочку? Или сетки бы внаглую поставил, без крыши? Так тебя бы в тот же миг заластали под белы рученьки! Давно я за тобой наблюдаю, и настроение мне твое совсем не нравится! Вечно на нас волком смотришь, словно мы тебе дорогу в чем-то перешли!

Николай что-то пробурчал себе под нос. Павла же словно прорвало. Нервное напряжение последних часов выплескивалось из него обвинениями в адрес Николая.

— А может, это все ты, а? — выкрикивал он, сжимая кулаки. — Может, ты нарочно с Кругловым сговорился? А перед нами спектакль разыграл, а? Может, вы вместе все к рукам прибрать хотите?

— Думай, что говоришь! — рявкнул Николай, но Павла уже было не унять.

Он вскочил с лавки и, встав перед Рыжовым, запальчиво продолжал:

— Я-то как раз думаю! И думки мне всякие разные в голову приходят! И все они, как ни крути, тебя касаются! Ты все время воду мутишь! Тебе вечно все не так! И денег мало, и рыбы, и Ашот жадный, и мы не за дело получаем! Думаешь, я ничего не замечаю? Ясен пень — твоих это рук дело! Крыса! Иуда!