Следует отметить, что женщины агрессивнее настроены против других женщин. При всем при том наша собственная женская община имеет тенденцию наказывать друг друга за нарушение гендерных норм. По мнению некоторых представительниц прекрасного пола, я занимаю слишком много места, и именно эти женщины являются самыми строгими критиками. Зачастую они тянутся к христианским тропам, чтобы поймать меня там и ужать до минимальных размеров. Вот что они говорят: «Поэтому женщины и не должны проповедовать. Ты лжеучитель. Ты любишь не Иисуса, а мир». (Для справки: да, я очень люблю мир. Иисус тоже любил мир, поэтому он сюда и пришел.) Иногда я проверяю онлайн-биографию своих критиков, чтобы определить, следует ли мне добросовестно относиться к их высказываниям. И знаете что? В девяти случаях из десяти подлые комментарии принадлежат «дочкам короля», которым слишком давит корона. О, эти женщины — худшие критики. Что ж, лично я хочу тусоваться только с персоналом королевской кухни, потому что интернет-принцессы злые, как дьявольский ад.

Как ни странно, но подобное давление зачастую оказывается и на женщин, которые довольны тихой и размеренной жизнью. «Принцессы» сетуют и тут: «О, ты всего лишь мама-домохозяйка? У тебя нет постоянного заработка? Ты все еще живешь в родном городе? Ты позволяешь ему быть главным? Знаешь, тебе стоит чаще предъявлять требования. Тебе нужно желать большего. Ты должна ставить перед собой более значимые цели». Если выдающихся женщин-лидеров называют жаждущими власти сучками, то скромных и довольных своей жизнью женщин считают слабовольными тряпками, кроткими простофилями, которые довольствуются меньшим. Мы получаем уже новый посыл: ты занимаешь недостаточно места.

Черт, нам то и дело твердят, что мы должны стать кем-то большим. Любимые и привычные для нас вещи считаются обыденными, образ жизни — скучным. Довольство собой и жизненным укладом почему-то переквалифицировалось в заурядность. В голове постоянно крутится идея, что мы можем (и должны!) изменить свою жизнь и превратить ее в новую, блестящую версию. А если мы не будем ежедневно тянуться к звездам, значит, мы будем жить как плебеи и привносить несчастье в наше никчемное и глупое существование.

Моя дорогая подруга Шеннон Мартин написала в «Министерстве обыкновенных мест» (англ. The Ministry of Ordinary Places):

Мы занимаем слишком много места.

Мы слишком посредственны.

Мы занимаем слишком мало пространства.

Женщины должны подстраиваться под чужие ожидания, точно Машенька из сказки, которая подбирает себе самый удобный стул. Все от нас чего-то ждут, но при этом боятся, что мы шагнем слишком далеко. От нас ждут сильных качеств и даже лидерства, но только не в том случае, если кому-то это покажется неудобным.

Держите меня семеро!

Да, женщин испокон веков считали хранительницами очага, но разве было где-то прописано, сколько места они должны занимать? Это просто смешно. Любая идея о том, что мы должны сжиматься или расширяться по требованию с целью удовлетворения некоего прототипа потенциала (в меньшей или большей степени), наносит неизмеримый вред сообществу женщин.

Разве не абсурдно просить женщин, которые настроены играть «по-крупному», приуменьшить свой пыл (назовем их Мегаженщинами)? Вы представляете ситуацию, чтобы мы позвали Опру и Камалу[11], Мишель Обаму и Малалу Юсуфзай[12], Тину и Бэт[13] и сказали бы им, что они чересчур напористы и выходят за границы одобренного женского поведения? Мне искренне жаль заблудшую душу, которая попытается ограничить Шонду Раймс[14]. Некоторые женщины предназначены для больших пространств, потому что они обладают мощными личностями, уникальными идеями и большими возможностями. Где бы мы были, если бы сообщество Мегаженщин не смогло бы строить и создавать, вести за собой, влиять и реформировать? В каком бы мы жили мире, если бы они не раздвигали границы ради чего-то большего? Я вам отвечу: мы бы ничем и нигде не руководили; мы бы не имели права голоса и не могли бы проповедовать. Наш мир превратился бы в катастрофу. Все мы получаем пользу от Мегаженщин и их Мегажизни.

Но что же можно сказать насчет противоположной стороны медали? Разве можно требовать, чтобы скромные женщины, преуспевающие в тихой, личной жизни, выходили из своей крепости и заявляли о себе? Да и почему они должны это делать? Кто сказал, что только Мегаженщины имеют в нашем мире какую-то значимость? Почему наших самых нежных семейных дам насильно вталкивают в масштабные пространства, куда им совсем не хочется попадать? Мы невольно объединяем понятия «большой» и «важный», хотя эта эквивалентность ложная. На земле нет ни одного человека или общества, на кого бы ни повлияли Скромные женщины, занимающие самые скромные места. Они глубоко поддерживают своих людей, пускай и не на виду. Всестороннее внимание обладает пагубной силой, поэтому эти милые женщины старательно его избегают, но при этом не забывают привносить в культуру непомерное количество благодати. Скромные женщины всегда были одними из самых влиятельных наставниц в моей жизни. Их влияние, может, и не самое громкое, зато оно имеет не менее мощный эффект.

А как же насчет золотой середины? Как насчет места, где женщины чувствуют себя довольными собой и тем положением, которое они занимают? Назовем их Меццо-женщинами, ибо называть их «заурядными» было бы просто абсурдно. Кто вдруг решил, что эти женщины лишены ежедневной радости? Да и вообще, кто сказал, что лидер обязательно должен был властным и громогласным? Честно говоря, золотая середина в наше время оказывает миру прекрасную услугу. Они напоминают мне строителей мостов между двумя огнями, миротворцев, посредников в компромиссах. Они активно руководят в важных для себя сферах и заявляют о себе тем способом и с той громкостью, какие их устраивают. На них готовы опираться, их уважают, с ними готовы соглашаться. Они являются образцами для подражания в борьбе с ненасытностью культуры под лозунгом «чем больше, тем лучше». Где бы мы были, если бы Меццо-женщины прочно не укоренились в нашем мире и не поддерживали семьи и общины? В каком бы мире мы жили, если бы они не усмиряли альфа-культуру благоразумием и диалогом? Меццо-женщины — это причина, по которой у нас до сих пор присутствует ощущение дома, причастности и комфорта. Кто смеет убеждать их ставить под сомнение смысл своей значимости?