– Я провожу.

Алекс сделал шаг к ней, чтобы взять ее под руку, но Либби инстинктивно отпрянула:

– Не надо. Я сама смогу найти дорогу.

Когда она шла по двору, ее внимание привлекла машина, стоящая в дальнем конце ангара под мишенью для игры в дартс. Старый, покрытый ржавчиной автомобиль выглядел так, словно на нем врезались в дерево. Что делает этот уродец среди элитных трофеев? Она не задаст Алексу этот вопрос. Их разговор и так перешел все дозволенные рамки.

Либби подвела итоги дня: с этого момента она будет держать мысли и вопросы при себе.

Алекс в задумчивости измерял шагами свой домашний офис. Тридцать минут назад Либби Хендерсон уехала. Как обычно, она вела себя безукоризненно профессионально во время их утренних тренировок.

Алекс остановился и посмотрел себе под ноги.

Эта женщина сводит его с ума.

И дело не в том, что, с его точки зрения, она не вполне адекватно подходит к его выздоровлению. Время от времени ему хотелось ускорить процесс, но, стоило признаться, ее уверенный, спокойный подход давал колоссальные результаты. Плечо уже стало в два раза сильнее. Его проблема с мисс Хендерсон оказалась гораздо сложнее.

Исключая их непродолжительный обмен рассказами о своем прошлом в гараже, Либби вела себя замкнуто и молчаливо. Она была полностью сконцентрирована на своей работе и, что хуже всего, на том, как она считала нужным ее выполнять. Пару раз Алекс задумался о том, что не мешало бы оформить письменно их договоренность по поводу возвращения на трек в Китае, чтобы в случае невыполнения обязательств он мог шантажировать своего физиотерапевта этим документом. Он ясно дал ей понять, чего ждал от нее: ему надо восстановиться за четыре недели вместо шести. В обмен на ее помощь он выплатит ей двойной гонорар и расскажет всем своим влиятельным знакомым о ее волшебных руках. Но, несмотря на то что она ответила согласием на его условия, к данному моменту Либби Хендерсон смогла убедить его в том, что не будет прислушиваться к чьему-либо мнению, кроме своего. И это доставляло ему беспокойство.

Но было и что-то еще.

Когда они занимались по утрам, несмотря на всю ее профессиональную выдержку, он чувствовал, как между ними пробегали искры. Нежный бархат ее голоса. Ее милая привычка заправлять выбивающиеся локоны за ухо. Ободряющая улыбка, появляющаяся на ее губах каждый раз, когда он особенно хорошо выполнял то или иное упражнение. Либби все больше привлекала его. И чем отстраненнее она пыталась казаться, чем упорнее воздвигала стену между ними, тем сильнее было его желание разрушить эту преграду.

Если не считать Анабель, он никогда не встречал женщины, подобной Либби. Она была вежлива и одновременно непоколебимо холодна. Сегодня утром он спросил ее, как часто она сейчас катается на доске. Взгляд, которым она его наградила в ответ, мог заморозить пустыню. Неужели он был настолько ей неприятен? Или он тут совсем ни при чем и дело в боли из прошлого? Он никогда не пытался лезть в душу Анабель. Ни братья, ни сестры не хотели бередить старые раны. Но Либби…

Набрав в легкие побольше воздуха, Алекс поднял телефонную трубку. Он знал, что есть только один человек, который может ответить на мучившие его вопросы.

Оставалось дело за малым – создать правильную атмосферу.

В своем городском кабинете Либби сидела перед экраном компьютера, на котором красовались с трудом читаемые фразы. Время подходило к обеду, а она так и не написала ничего вразумительного для речи, которую собиралась произнести во время официального обеда со своими коллегами. Она хотела, чтобы ее слова блистали остроумием и вдохновляли на подвиги, но фразы ускользали от нее, а мысли упрямо не желали сосредоточиться на работе.

Каждое утро она появлялась в особняке Алекса, который привычным образом начинал жаловаться на уровень упражнений, которые она ему задавала. Несмотря на то что он уже не носил перевязи и значительно преуспел в подъеме тяжестей, по всей очевидности, он не видел смысла в монотонном повторении несложных упражнений. Даже полубоги время от времени показывают, что ничто человеческое им не чуждо. И для Алекса наступил подобный период в жизни. Ему придется признать свою уязвимость, в противном случае он рискует снова оказаться в больнице, и на этот раз, возможно, лечь под нож хирурга.

Либби вспомнила о том времени, когда она замкнулась в себе и никого не хотела видеть. И если Алекс считал себя выше всего этого, ее саму раздирала злость и отчаяние в первые недели восстановительного периода. Она потеряла возможность заниматься серфингом, потеряла жениха… черт, она потеряла ногу. Ее жизнь лишилась смысла. С ее точки зрения, ей незачем было заниматься здоровьем.

Слава небесам, весь этот кошмар остался в прошлом благодаря упорству людей, которые не просто оказались рядом с ней, но нашли в себе достаточно терпения и смелости, чтобы уговорить ее, что надо бороться за жизнь и найти в ней новые краски. И как те люди, которые в свое время поддержали ее, она не откажется от Алекса, независимо от того, к каким способам прибегает он, чтобы пытаться манипулировать ею.

В коридоре раздались нетерпеливые шаги, дверь широко распахнулась, и показалась раскрасневшаяся Пэйтон.

– Никогда не догадаешься, кто пришел.

Либби спокойно положила ручку на стол и выпрямилась в кресле:

– Дай-ка мне секунду подумать. Алекс Вульф?

Высокий, широкоплечий силуэт уже мелькал за спиной секретарши. Алекс Вульф неотразимо улыбнулся, и, как всегда в его присутствии, тело Либби выдало ставшую автоматической реакцию. Мышцы живота напряглись, внизу живота растекалось тепло, голова стала удивительно легкой.

Понятно, почему Пэйтон смотрит на их посетителя так, словно в любой момент готова растаять.

– Я сказала, ты будешь не против, если он сразу пройдет к тебе.

– Все в порядке, Пэйтон. Я только что слышала звонок в дверь, пожалуйста, посмотри, кто пришел. – Когда они остались наедине, Либби вышла из-за стола, присела на его край и скрестила руки. – Вот это сюрприз!

Алекс удивленно приподнял брови:

– Неужели вы забыли?

У Либби перехватило дыхание. Неужели она забыла о назначенной с ним встрече? Это невозможно.

– Забыла о чем?

– Сегодня у нас ровно две недели.

Либби не смогла сдержать смеха. Несмотря на невыносимое упрямство, Алекс обладал умопомрачительным чувством юмора.

– Это так. Поздравляю. Но вы ведь не сами были за рулем? – Сегодня утром она попросила его воздержаться от того, чтобы водить машину, в течение еще нескольких дней.

– Хотя я уверен, что справился бы с этим, я вызвал водителя.

– Такси?

– Лимузин.

Судя по всему, он не беспокоился больше о сохранении инкогнито.

– Мне казалось, вы собирались залечь на дно?