Что имело наибольшее значение для военных, стремящихся использовать потенциал железнодорожной, винтовочной и телеграфной революции? Наполеон в свое время заявил: "Le feu est tout" (Огонь - это все). Однако в этой революции наращивание огневой мощи зависело от резкого увеличения скорости связи и перемещения крупных сил, что стало возможным благодаря телеграфу и железной дороге соответственно. Без железной дороги армии были бы намного меньше. Без железной дороги и телеграфа элементам этих небольших армий было бы сложнее сосредоточиться в нужном месте и в нужное время для ведения огня.

Оказавшись на поле боя, армии, оснащенные винтовками, а затем и повторными ружьями, получили значительный прирост в дальности, точности и огневой мощи. Что имело наибольшее значение? Предпочитали ли генералы точный, дальнобойный огонь, а не мощь огня? Бойня, устроенная войсками , вооруженными нарезными мушкетами, против наступающих на Марьинских высотах, на Кладбищенском хребте и в Колд-Харборе, говорит о том, что увеличение дальности и точности огня имело большее значение, чем изменение скорострельности. Другими словами, наполеоновская тактика на поле боя была отменена не в основном из-за улучшения огневой мощи, а из-за увеличения точности и дальности огня. Действительно, улучшение дальности огня появилось только к концу Гражданской войны и почти исключительно на стороне Союза. Однако при оценке ценности дальности, точности и скорострельности трудно выявить однозначного "победителя".

Железная и паровая революция

Примерно в то же время, когда происходила революция железных дорог, винтовок и телеграфа, происходила революция в ведении войны на море. В течение нескольких десятилетий в середине XIX века великие флоты мира перешли из эпохи ветра и паруса в эпоху пара и железа. Между 1840 и 1870 годами военно-морские силы, возглавляемые сначала французами, но быстро затмившие британский Королевский флот, отказались от деревянных парусных кораблей Дрейка и Нельсона, выпустив на воду множество железных кораблей, движущей силой которых был пар. Паровая тяга освободила корабли от зависимости от капризов ветра, увеличив при этом их скорость, что позволило сократить время пути из Лондона в Кейптаун более чем в два раза. Телеграф позволил Великобритании стать лидером в создании глобальной коммуникационной сети с помощью подводных кабелей.

Предстояло решить, что будет доминировать в конструкции кораблей - огонь или броня. Ранние результаты, такие как столкновение между союзным броненосцем "Монитор" и его коллегой из Конфедерации "Вирджинией" в 1862 году и битва при Лиссе между Австрией и Италией в 1866 году, говорили в пользу брони. В Лиссе корабли фактически прибегли к тарану, что привело к тому, что некоторые ВМС стали строить корабли с тараном, делая упор на броню в ущерб скорости, дальности хода и огневой мощи.

Достижения в металлургии, двигательной технике, взрывчатых веществах и средствах связи еще больше осложнили попытки определить те качества, которые были бы наиболее выгодны для флотов Новой модели. Русские построили круговой военный корабль, а британцы - паровой броненосец с полным парусом, который опрокинулся и затонул.

Металл позволил военно-морским силам строить гораздо более крупные корабли, что позволило фантастически увеличить огневую мощь и броневую защиту. Если корабли Нельсона с дубовыми корпусами были ограничены примерно 2 000 тонн, то ранние железные корабли 1860-х годов достигли четырехкратного увеличения. К началу Великой войны "супердредноут" Королевского флота достигал 20 000 тонн. Ранние французские и британские броненосцы были покрыты кованой броней толщиной в несколько дюймов. К середине 1860-х годов толщина брони увеличилась до девяти дюймов, а затем до двадцати четырех дюймов, что так и не было превзойдено на британском броненосце Inflexible, спущенном на воду в 1876 году. К концу 1880-х годов был построен первый стальной линкор Royal Sovereign с восемнадцатидюймовой броней. Толщина броневых листов продолжала уменьшаться, отчасти благодаря достижениям таких фирм, как Krupp, которая к концу 1890-х годов производила стальную броню, примерно в три раза превосходящую по прочности ту, что использовалась на Inflexible. Прогресс в броне, однако, был с лихвой компенсирован прогрессом в пробивной способности снарядов.

К началу двадцатого века темпы технического прогресса замедлились настолько, что капитальные корабли можно было проектировать с расчетом на то, что они смогут прослужить десятилетия. (Действительно, значительное количество линкоров и боевых крейсеров, построенных накануне и во время Великой войны, приняли участие во Второй мировой войне).

Революция Фишера

Эта паровая и железная революция в морской войне наложилась на другую, произошедшую за два десятилетия до начала Великой войны, известную как революция Фишера (или "дредноута"), по имени британского адмирала, преобразовавшего лучший в мире флот. Новые линкоры Фишера, названные "дредноутами" в честь одноименного военного корабля, вступившего в строй в 1906 году, делали упор на скорость для установления дистанции боя и крупнокалиберные орудия единого калибра, прежде всего для того, чтобы опережать орудия противника. Для достижения этой цели Фишер был готов отказаться от броневых плит и большого количества скорострельных орудий малой дальности. По его словам, «если у нас есть преимущество в скорости, что является первым необходимым условием для любого класса боевых кораблей (линкоров в том числе), тогда, и только тогда, мы можем выбирать дистанцию для боя. Если мы можем выбрать дистанцию для боя, тогда мы можем выбрать вооружение для боя!» Капитан (позже адмирал) Реджинальд Бэкон, протеже Фишера, указывал, что "быстроходный корабль с более тяжелыми [дальнобойными] орудиями и преднамеренным огнем должен абсолютно точно «выбить" корабль с равной [или меньшей] скоростью и множеством легких [ближнобойных] орудий, само количество которых способствует точному обнаружению [точности] и преднамеренному попаданию».

До "Дредноута" нормой для линкора были четыре 12-дюймовых орудия. На "Дредноуте" их было десять, что давало ему возможность наносить дальние удары, равные двум или трем предшествующим дредноутам. Агинкорт", введенный в строй в 1914 году, мог похвастаться четырнадцатью большими орудиями, а супердредноут "Куин Элизабет", введенный в строй в том же году, имел восемь 15-дюймовых орудий. Это увеличило огневую мощь кораблей, но главным мотивом Фишера было получение преимущества в дальности плавания над соперничающими флотами. Броня была принесена в жертву скорости. Queen Elizabeth имела 13-дюймовый броневой пояс по ватерлинии, что было едва ли в два раза меньше, чем у Inflexible, и на пять дюймов меньше, чем у Royal Sovereign. Но по сравнению с линкорами класса "Лорд Нельсон", введенными в строй десятилетием ранее, ее скорость была выше на 30 процентов. Благодаря переходу от поршневых двигателей к турбинным и от угольного топлива к нефтяному, супердредноуты также имели большую дальность плавания и могли поддерживать свою скорость на гораздо больших расстояниях.

Другие военно-морские державы вскоре последовали примеру Великобритании. В то время, когда строился "Дредноут", ВМС США