Вся жизнь дореволюционной России вертелась вокруг чинов. От чина сплошь и рядом зависело награждение тем или иным орденом или повышение по службе. Чины, достаточно высокие, давали право на личное дворянство, а те, что еще выше, – на потомственное (но, чтобы дослужиться до таких чинов, нужно было приобрести немало седых волос – и в прямом, и в переносном смысле слова, обладать неплохими связями).

Существовало, конечно, и частное предпринимательство, но и его представители очень часто стремились получить чин: без этого и не во всяком «приличном» доме примут, так и останетесь «купчишкой». У купцов, кстати, была своя система чинов и почетных званий (но это не тема нашего повествования).

Правда, в последние годы Российской империи эта система чуточку подрасшаталась. При наличии полезных связей можно было приписаться к какому-нибудь министерству, пусть и не самому престижному. На службу такой «чиновник» не ходил, жалованья, понятно, не получал, но, во-первых, он теперь был не абы кто, а человек с чином, а во-вторых, согласно незыблемым правилам российской бюрократии, будучи однажды внесен в «формулярный список», мог понемногу вырасти в чинах – не особенно высоко, но все-таки. А то и третьестепенный орденок получить «за безупречную службу». По воспоминаниям современников, этим частенько грешили инженеры: сначала «приписывались» к какому-нибудь ведомству, потом шли на службу к частному хозяину, где платили не в пример больше. И чины понемногу шли… Так что со временем, накопив кое-какой капиталец (у частных предпринимателей инженеры зарабатывали ох как неплохо) или по каким-то другим причинам, всегда можно было «вернуться» на государственную службу, уже изрядно «подросши» в чинах…

Но не будем очень уж далеко уходить в сторону, вернемся к околоточному надзирателю – фигуре преинтереснейшей. С одной стороны, все выглядело крайне привлекательно: классный чин, приравненный к офицеру, пусть и прапорщику, – по тем временам это значило немало. «Форма, как у классных чинов». Неплохое жалованье: в XIX веке – 550 руб., в следующем столетии, когда околоточных поделили на три разряда, в зависимости от разряда, – от 600 до 720 руб. (в год, конечно). Казенная квартира, казенные дрова (опять-таки для тех времен – нешуточная льгота, на гражданской службе доступная далеко не всякому чиновнику, пусть даже он был несколькими классами выше околоточного). Царь, бог и воинский начальник над всеми городовыми своего околотка.

А вот оборотная сторона медали… Можно с уверенностью утверждать: во всей российской полиции, о какой бы ее разновидности ни шла речь, просто-напросто не отыскать, хоть в микроскоп смотри, другого чина, настолько загруженного служебными обязанностями, как околоточный надзиратель. Волей-неволей подворачивается сравнение то ли с ломовой лошадью, а то и с гребцом на галерах, прикованным за ногу цепью к скамейке. И я нисколечко не преувеличиваю…

Судите сами. «Инструкция околоточным надзирателям Московской столичной полиции» представляла собой не тоненькую брошюрку вроде «Блокнота городового» (такая же служебная инструкция), а книжищу в триста с лишним страниц мелким шрифтом, где самым подробнейшим образом были расписаны все обязанности околоточного.

«Наблюдение за наружным порядком» (15 пунктов), «надзор за народонаселением» (9 пунктов) – здесь, в общем, ничего удивительного, обычная полицейская служба. Но там еще было столько всякого…

Околоточный обязан был не только проверять, как несут службу подчиненные ему городовые, но и следить за дворниками – хорошо ли убирают улицы, не посыпают ли тротуары зимой солью вместо песка (соль лучше удаляет снег, но все мы и сегодня знаем, как страдает от нее обувь). Следить за состоянием освещения улиц и дворов, регулярно проверять, правильно ли ведутся домовые книги (представьте, сколько домов в рядовом околотке, и домовая книга при каждом, а не только в «частном секторе», как сегодня). Следить за своевременной пропиской паспортов и самому ею заниматься. Следить, чтобы магазины, лавки и питейные заведения открывались и закрывались строго в предписанное время. Следить, чтобы домовладельцы вовремя вывозили со двора снег и опорожняли выгребные ямы, пока не потекло через край. «Досконально знать», что происходит в околотке. В это понятие входило опять-таки слишком многое: не только выявлять непрописанных жильцов или проституток-«надомниц», не имевших должным образом выправленного «желтого билета», но и давать разрешение на любой ремонт в любом домовладении (всякий более-менее серьезный ремонт тогда дозволялся только с разрешения властей).

Добавим к этому, что околоточный еще обязан был регулярно проводить дневные и ночные обходы околотка, проверяя, как несут службу городовые, дворники (в то время каждый дворник был своеобразным «внештатным сотрудником полиции», обязанным ей во многом содействовать) и ночные сторожа. А также самолично, без всяких городовых или почтальонов разносить по домам любые казенные бумаги, от какого бы ведомства они ни исходили. Когда по какому-нибудь делу требовалось снять опрос или показания, околоточный не имел права вызвать обывателя к себе домой или в участок – только являться к нему самолично.

Документально зафиксированный пример: в сентябре 1883 года один петербургский околоточный выполнил двести семьдесят девять разнообразных служебных поручений, в том числе:

1. Объявил домовладельцу, что разрешает приступить к очистке водопроводных труб (ага, и на это требовалось особое разрешение властей. А мы еще ругаем нынешнюю бюрократию…).

2. Выяснил у одного из жителей своего околотка, кто официально утвержден наследником имущества скончавшейся супруги жильца.

3. Выдал паспорт (опять-таки лично явившись на дом).

4. Вручил другому обывателю повестку от Окружного суда.

5. Объявил третьему, что на него наложен штраф.

Наверняка этот околоточный не был «ударником производства», а всего-навсего выполнял рутинную повседневную работу. Как и прочие его коллеги…

Каждый раз, уходя из дома, по служебным, по личным ли делам, околоточный обязан был поставить в известность ближайшего городового, куда именно направляется, чтобы его легко можно было бы отыскать, если возникнет какая-то служебная необходимость (вот как в таких условиях сможешь незамеченным отлучиться к симпатии?).

А как вам такой параграф из той самой толстенной книги, «Инструкции околоточным надзирателям», которой, пожалуй что, волка можно было убить?

Он предписывал, что околоточные «при посещении публичных гуляний и садов не должны занимать места за столиками среди публики, а равно проводить там время со своими знакомыми в качестве частных посетителей; им воспрещается посещать трактиры, рестораны и тому подобные заведения с целью препровождения времени, а разрешается входить в них только лишь для исполнения обязанностей службы».

Интересно, сколько читателей этой книги пожелали бы в этих условиях служить околоточными надзирателями? С одной стороны – какое-никакое, но все же начальство, с другой – непомерный груз обязанностей и ограничений.

Кстати, жениться околоточным, как и городовым, разрешалось исключительно с разрешения градоначальника. (Что, впрочем, касается не только полиции. Подобные правила, конечно, с изменениями и поправками на специфику ведомства, в царской России существовали для армейских и гвардейских офицеров, а самые жесткие – у морских.)