Быстро спустившись, едва ли не подпрыгивая на шуршащих под ногами листьях, я шла на запах какао и свежей выпечки.

Проснулась? Наряд впору? – в кухне за небольшим столиком у арочного окна сидел гоблин, потягивая что-то из красивой чашки, расписанной множеством затейливых узоров.

– Да, этот куда лучше, чем то платье, что было вчера,– потянув подол длинной рубахи, украшенной кисточками, кивнула я.

– Но ты снова босая,– не преминул заметить Мукеш.

– Туфли оказались велики. Да и полы тут теплые,– призналась, с тоской и жадностью глядя на свежие булочки, в блюде на столе перед гоблином.

– Садись, никто специально звать не станет,– махнул дворецкий на место напротив, потянувшись за чайником и наливая что-то ароматное и светлое в другую чашку.

Не заставляя себя уговаривать, скользнула  за стол, с жадностью оголодавшего волка рассматривая, чем мне предстоит завтракать. Выцепив из большого блюда рогалик, который практически смотрел на меня румяным боком, впилась зубами в свежую выпечку, даже не потрудившись намазать сверху джемом или маслом, что стояли тут же.

– Когда последний раз ела? – двигая в мою сторону блюдо с желтым, нарезанным пластинами, сыром, по-доброму ворчливо спросил Мукеш.

С трудом проглотив кусок, который уже было хотел встрять в горле, несколько виновато посмотрела на дворецкого. Даже то, что я так проголодалась, не очень оправдывало мое поведение.

Пришлось глотнуть из чашки какого-то травяного сбора, отдающего ягодами облепихи, прежде чем смогла ответить:

– Перед тем  как к вам попасть, в середине дня яблоко съела. Я же не думала, что так заплутаю,– пожала плечом, стараясь сильно не размышлять, как быть дальше.

– Хозяин считает, что ты не просто заплутала, а тебя «заблудили»,– покачал большой головой гоблин, отчего уши забавно заколыхались, притягивая взгляд.

– А? – несколько рассеянно посмотрела в глаза Мукеша, пытаясь уловить смысл произнесенных слов.

– Обычно в тех землях крылатые не буянят, но видно от скуки молодые спрайты* покинули привычные территории.  В Самайн деревенские люди не ходят в лес. Да и из домов стараются нос не высовывать с наступлением сумерек. А тут ты. Как было не удержаться? Чего в лес пошла? – сердито и взволнованно, словно родной дядька племянницу отчитывал, спросил гоблин.

– Грибы собирать,– потупившись и несколько раз моргнув, отозвалась виновато. – Мы из них настойки делаем, потом во дворец продаем. У нашего рода королевский патент на этот  рецепт имеется.

– Значит правда из благородных?

– Не самые знатные, конечно, но и не пастухи овец, – чуть вскинув голову, призналась.– Мама когда-то была даже в претендентках на место королевской фрейлины, но ее по здоровью не взяли.

– Так чего вы в деревне забыли? В Лисенках твоих.

– В Пасленках,– тихо поправила, чувствуя, как к глазам начинают подкатывать слезы. – Мама совсем слегла, и отец дом в городе продал, купив небольшое поместье в деревне. Лекари обещали, что ей тут станет лучше. Так и вышло. Только совсем не надолго. А потом уже возвращаться не захотели.

– Не реви,– ворчливо пробормотал Мукеш, двигая в мою сторону еще какое-то блюдо с лакомствами. Вокруг чашки уже и места пустого-то не осталось.– Не с чего теперь плакать. Завтракай давай и буду показывать тебе дом. Придется тебе смириться с тем, что на полгода ты у хозяина в прислугах.

– Это что, мне теперь посуду мыть? – меня подобная работа не пугала, всякое время бывало. И бедно, и богато жили, так что это я умела. Но не сказать, чтобы любила и была согласна с таким положением дел.

Мукеш оглядел кухню, словно выискивал ответ на мой вопрос. Я, немного утолив голод, и будучи в состоянии думать уже о чем-то другом, тоже осмотрелась. Помещение выглядело вовсе не жилым. За исключением столика, за  которым мы сидели, все вокруг смотрелось так, словно никогда не использовалось.

– Нет, посуду мыть не нужно. И готовить тоже. Для этого у дома своих чар хватает.

– Тогда что я должна?– Сунув в рот небольшое печенье в форме цветочка, я чуть не застонала. Кажется, это было самым вкусным десертом, что я пробовала в жизни.

– Топить камин в гостиной хозяина,– загнув один длинный палец, произнес гоблин.– Подавать ему чай. Листья эти выметать. По всему дому разлетелись уже. Закончила?

Я кивнула, поднимаясь из-за стола. Вопросительно глянув на Мукеша, ждала подсказки, куда ставить чашку.

– Оставляй все, и идем,– гоблин двинулся вон из кухни, а я мельком глянула на огромную плиту, покрытую тонким слоем пыли. В углах по потолку то и дело виднелась паутина, а про количество сухих листьев под ногами вовсе и говорить не стоило.

Едва мы вышли из кухни, как ступни опять утонили в этом шуршащем ковре.

– Господин Мукеш, а кто такие спрайты? – вспомнив незнакомое слово, спеша за гоблином и с трудом умудряясь не отставать, спросила.

– Я не «господин». Просто Мукеш,– ворчливо, даже как-то недовольно поправил гоблин.– Спрайты – это феи среднего класса. Некоторые из них не умеют оборачиваться, но уже неплохо владеют чарами и в большинстве могут сдерживать эмоции.

– А ваш хозяин кто? – мне все никак не удавалось поверить, что все это взаправду. Даже слабая ноющая боль в спине никак не помогала свыкнуться.

– Хозяин – ша, – с гордостью, словно это была его личная заслуга, ответил Мукешь, понимаясь по лестнице на второй этаж.

– Я не понимаю, что это значит.

– Хозяин Нимедасофер относится к феям высшего порядка и служит самой королеве,– Мукеш повернул  почти сразу за лестницей и остановился у высоких дверей. – Есть еще Пикси. Эти совсем юные. Или из тех, кто так и не научился владеть собой. Толпа таких пикси может устроить настоящие неприятности любому. Из-за них гибнут урожаи и вспыхивают лесные пожары. Потому-то Ее Величество старается не допустить их в мир людей.

Гоблин толкнул двойные двери, и мы попали в светлый кабинет. Тут, как и во всем виденном мной доме, были песочного цвета стены, высокие окна, и удивительные, мутные зеркала. Мне иногда даже казалось, что за ними, за этими гладкими поверхностями, словно потертыми и изъеденными с обратной стороны, прячется вход в следующую комнату.

– Это кабинет хозяина. Сюда подавать чай или сидр. И следи, чтобы камин был чистым. Там,– Мукеш указал на узкую дверь за камином, – его спальня. Тебе там бывать запрещено. Хозяин подчеркнул это особо.

Я кивнула, радуясь, что прибирать в чужой спальне – не моя задача.

Оглядевшись, поняла, что в комнате и делать-то особо нечего. В камине лежала всего горсть золы и уже были выставлены шалашиком дрова. Если приглядеться, то и на каминной полке, и в углах можно было разглядеть паутину, но это вовсе не походило на запущенность.