– Сырые ягоды?! – наморщила свой аристократический носик леди Фиора. – Какой ужас! Ими же можно отравиться!

– Как интересно! – воскликнул нагнавший их граф Ален, увидев ягоды в ладони Авроры. – А давайте наберём этих ягод и привезём на кухню! – предложил он. – Уверен, что наша кухарка будет в восторге!

У них в замке ягоды, овощи и фрукты всегда подавали только варёными, тушёными или запечёнными в пироге. Аврора была уверена, что это кухарка старается показать свой класс, но ей и в голову не могло прийти, что аристократы боятся есть сырые овощи и фрукты. Боятся отравиться, вот глупые! Аврора всё детство лакомилась лесными ягодами, и с ней ничего никогда не случалось – разве что потом было трудно отмыть руки от сока.

Она закинула ягоды в рот, поразив тем самым своих спутников до глубины души.

– В обозримом будущем я надеюсь уговорить вас посетить моё имение, – сказал ей граф Ален. – Я вижу, что вы очень любите природу, а тот уголок, который принадлежит мне в Персифоресте, он... очень живописный, очень.

– Вы, должно быть, скучаете по нему, – сказала Аврора, думая при этом о принце Филиппе.

– Это так, но мне слишком тяжело расстаться с вами, – галантно ответил граф и добавил с улыбкой: – Так что решение здесь может быть только одно – поехать вместе. У нас в реках тесно от рыбы, леса полны дичи. И, разумеется, шахты. Самые большие во всём Персифоресте железные шахты.

Аврора с трудом сдержалась, чтобы не передёрнуться от омерзения. Нет, граф Ален, конечно же, не был виноват, что именно на его землях были шахты, где добывали смертельно опасное для фей железо. Да и железо-то в чём виновато? Из него делают много полезных вещей.

– Эти шахты – источник богатства нашей семьи, – продолжил граф. – Они принесли нам деньги, на которые было построено наше поместье, и смею надеяться, оно вам понравится. У нас есть даже апельсиновые деревья, представляете? Мы купили на юге саженцы и выращиваем их в тепле, под крышей.

Прежде чем граф Ален успел рассказать Авроре о других достопримечательностях своего поместья, с ними поравнялся принц Филипп.

– Ужасно не люблю мешать людям и прерывать их беседу, но хочу сообщить, что мне, кажется, удалось найти отличную точку для обзора, – сказал он. – Мы сейчас очень близко от того места, где вас короновали повелительницей вересковых топей – я не ошибся, Аврора?

Она сразу вспомнила тот день, вспомнила своих тётушек, несущих ей корону, и Малефисенту, торжественно объявляющую её королевой, призванной объединить два народа – людей и фей. В тот момент, когда Аврора приняла руку одного из трёх древесных стражей, она заметила стоящего среди фей Филиппа. Он с лёгкой улыбкой смотрел на неё, а у неё вдруг бешено забилось сердце.

И было это ещё до того, как она узнала про поцелуй.

«Он не тот, кто тебе нужен, – сказала ей позже тем же вечером Фислвит. – Если принц не смог пробудить тебя от волшебного сна, значит, не он твоя истинная любовь. Он такой красивый, что, пожалуй, слишком сильно любит себя самого, чтобы в его сердце осталось местечко ещё для кого-нибудь».

Поначалу Авроре было горько думать об этом, но потом, наоборот, она испытала облегчение. Ведь если Филипп не любит её, значит, с ним можно говорить буквально обо всём, ничего не тая и не смущаясь, верно? И до чего лее хорошо, что рядом с тобой есть человек, с которым можно быть предельно честной, быть просто самой собой.

– Не ошибаетесь, принц, – ответила наконец на вопрос Филиппа Аврора. – Мы очень близко от того места.

– Вы уже бывали раньше на вересковых топях, принц Филипп? – спросила его леди Фиора. – Какой вы смелый!

Услышав это, граф Ален бросил на сестру быстрый взгляд.

– Да ну, при чём здесь смелость? – пожал плечами принц Филипп. – Это удивительное место – вересковые топи. Там много растений, которых я никогда прежде нигде не видел, там растут розы таких цветов, что им и названия-то не подберёшь. И там всё живое, всё-всё. Даже камни. Они движутся, представляете? Камни! Подходишь к дереву – и вдруг с него слетают все листья, но не падают на землю, а улетают вверх, в небо. И ты только тогда понимаешь, что это вовсе не листья, а огромная стая фей.

Ещё никогда Аврора не слышала, чтобы человек с таким восторгом говорил о вересковых топях.

А леди Фиора смотрела на Филиппа с таким восхищением, словно он оказался ещё храбрее, чем она думала.

– Если бы я увидела что-то подобное – сразу упала бы в обморок, – сказала она. – Но уверена, что вы подхватили бы меня.

Аврора закатила глаза, а принц Филипп пришёл в замешательство от столь откровенного флирта.

– Полагаю, что я попытался бы не дать вам упасть, – ответил он.

– Если уж мы так близко от этих топей, и они вам так нравятся, то, может быть, вы смогли бы ещё раз исследовать их прямо сейчас, – процедил через губу граф Ален. – Если, конечно, Аврора вам позволит.

Филипп рассмеялся. Это был добродушный смех.

– А я думаю, что мы все сможем взглянуть на топи – вон с той точки. Для этого, собственно говоря, Аврора нас сюда и привела, – сказал Филипп, указывая рукой на холм. Там над их головами, ближе к вершине, виднелся широкий каменный выступ, добираться к которому нужно было по склону, где не было тропы и густо росли хвойные деревья.

Озорно улыбнувшись, Аврора направила свою лошадь вперёд.

– Конечно, сможем, – сказала она.

Следом за ней тронулся на своём коне Филипп.

– Куда же вы? – растерянно крикнула им вслед леди Фиора.

– Посмотреть на страну фей! – откликнулся Филипп.

Леди Фиора, заколебавшись, взглянула на своего брата. Граф Ален нахмурился ещё больше.

Аврора же, увидев сидящего в седле лорда Ортолана, невольно вспомнила слова, сказанные им про принца Филиппа: «Он ухаживает за вами только затем, чтобы завладеть вашей землёй и, женившись на вас, присоединить Персифорест к Ульстеду. Остерегайтесь его!»

Да нет, ничего такого Филипп не затевает, он просто собирается домой. Собирается – и далее не сказал ей об этом.

Так что Филипп вернётся в Ульстед и женится там на какой-нибудь девушке из местной знати. Другом Авроры он, конечно, останется, но дома его ждут дела, дела, и очень скоро у него будет всё меньше времени на то, чтобы общаться с подругой, которая живёт в другой стране. И связывающая их ниточка будет становиться всё тоньше и тоньше, а затем и совсем, наверное, оборвётся. Чем больше Аврора об этом думала, тем неизбежнее представлялся ей такой конец их с Филиппом истории – и тем сильнее щемило её сердце.

Тем временем обогнавший её Филипп уже добрался до каменного выступа и остановил своего коня.

Там, где начинались вересковые топи, пейзаж резко менялся. Подножия высоких каменных столбов омывала прозрачная как кристалл вода голубых озёр, на поверхности которых виднелись маленькие каменистые островки. Деревья были густо обвиты ярко-зелёными лианами. Аврора рассмотрела даже стремительно летящие по небу облачка – скорее всего, это были стаи бабочек. По берегам озёр медленно бродили грузные неуклюжие уоллербоги. Грибные феи, высунувшись из-за камней, осторожно посматривали на них, а тем временем озёрные феи, резвясь, высоко выпрыгивали из воды, сверкая на солнце мокрыми голубыми телами.