– Ты хотел, чтобы я что-то посмотрела, что ты имел в виду?

– Я уже почти готов. Или даже готов, – сказал отец, отрывая взгляд от экрана, – поставь себе вон тот удобный стульчик и присаживайся рядом. Посмотри свежим взглядом.

– Что это? Твой юбилей? – почти не удивилась я.

– Да, это тот самый пресловутый праздник, который лишил меня и будущей жены, и сына, – серьезно и очень спокойно ответил отец.

Мне оставалось только подивиться отцовскому самообладанию: его предали самые близкие люди, а в его суровой интонации нет ни одной истерической нотки. У него погиб сын, а его голос даже не дрожит, хотя – видит бог – его страдание глубоко и подлинно.

– Что ты ищешь на этих фото?

– Я хочу понять, кто автор и организатор этой шуточки.

– Ты имеешь в виду…

– Да, именно это я имею в виду. Никто не узнал бы, что происходит на террасе, все гости веселились, слушали музыку, танцевали и пили. На террасе было темно. Если бы некто не направил туда луч софита, вся постыдная сцена так и осталась бы тайной. И тут два варианта. Либо этот неизвестный не был уверен в том, что происходит на террасе, мог только догадываться, но степени дерзости любовников себе даже не представлял. Он просто жестоко подшутил. Настолько жестоко, что, наверное, и сам подивился результату. И другой вариант: этот некто знал, что там происходит, и хотел разоблачить эту парочку. Третьего варианта нет. Во всяком случае, я его не вижу.

– Честно говоря, я тоже. Так ты думаешь, что смерть Стаса как-то связана с тем происшествием?

– А ты в этом сомневаешься? – усмехнулся отец. – Она связана в любом случае, какова бы не оказалась причина смерти.

– Я не могу делать предположения, у меня слишком мало информации.

И отец рассказал о том, как было обнаружено тело, как уборщица Люся сочла, что приличный мальчик просто перебрал с алкоголем или каким-то веществом и отключился.

– Видимых следов насильственной смерти нет, – продолжал отец, – следов борьбы тоже. В руке у него был зажат маленький пакетик, его забрали на экспертизу, но предположительно в такие пакетики в этом заведении расфасовывают синтетическую дурь.

– Папа, но ведь наш рафинированный Стасик никогда не посещал подобные заведения!

– Откуда мы можем знать, что он делал и куда ходил. Оказалось, мы очень мало о нем знаем, – возразил отец.

– Может быть, но я навела справки: «Лунная дорога» – это низкопробная клоака, дно. Посещение таких мест было не в его стиле. Мне тоже сказали, что там можно разжиться синтетикой, но я уверена, что Стас никогда не употреблял таких веществ. От этой дряни у людей отлетают мозги, понимаешь? Ты когда-нибудь видел его в неадекватном состоянии? Не выпившим, не навеселе, а именно неадекватным? Я думаю, никто его таким не видел, потому что он просто побоялся бы употреблять эту дрянь. Папа, Стас слишком сильно себя любил! Если бы у него нашли кокс, я бы еще могла поверить, но синтетику… Извини, нет. Эту отраву изготавливают для сопляков, у которых нет ни мозгов, ни денег. А у Стаса было и то, и другое.

– Ты права, но нам надо дождаться. Я не исключаю, что таким безжалостным образом он хотел покончить с собой.

– Ты это имел в виду, когда говорил, что его смерть в любом случае связана с тем происшествием на юбилее?

– В том числе и это. С чем-то он не справился: либо со стрессом, либо с чувством вины. И то, и другое могло возникнуть только тогда, на празднике. Если не считать этот эпизод, его жизнь была вполне безоблачной. Я бы даже сказал, легкой.

– Опять же точно мы этого не знаем… Так что ты хотел посмотреть вместе со мной?

– Я хочу в деталях вспомнить все, что было в тот вечер. И всех гостей, которые были в доме.

– Но ты же сам приглашал их!

– Но в доме были не только те, кого я приглашал. Кого-то приволок Стас, были музыканты, обслуживание… Мне нужно составить полный и очень четкий список. Чтобы никаких сомнений.

И отец стал перечислять мне всех, кто был на фотографиях и небольших любительских видеороликах, я должна была знать всех в лицо.

– Тебе придется рассказать обо всем следователю, папа.

– Сначала я ознакомлюсь с результатами экспертизы. И пусть они сперва допросят свидетелей. После этого я подумаю.

– А что делать мне со всеми этими гостями?

– Просто подумать. Я снабжу тебя краткой информацией по каждой персоне, а ты просто поразмысли, ты умная девочка и с логикой у тебя все в порядке.

– Но я вряд ли умнее тебя, – я пожала плечами, еще не до конца понимая, куда клонит отец, – ты всех их хорошо знаешь, тебе проще делать логические выводы.

– Я не уверен, что и дальше буду так же хорошо держаться, как сейчас, – ответил судья, – и тут, я думаю, нужен взгляд со стороны, в котором не будет примеси личного отношения. «Он не мог!» или «Она не могла!» Как показывает жизнь, мы часто даже не догадываемся, на что способны наши близкие. Стас был твоим братом, твой интерес к причинам его гибели будет понятен и оправдан. А мне в любом случае придется держаться от этого дела подальше.

– Из-за твоего статуса?

– Ну, конечно.

– Так ты хочешь, чтобы я расследовала причины смерти Стаса? Но ведь я этого не умею.

– Не расследовала, а скорее составила свое мнение на основании подробностей, которые ты могла бы выяснить. А выводы мы уже будем делать вместе.

– Ты не доверяешь официальному следствию?

– Сомневаться в чьей-то компетентности у меня пока оснований нет. Что же касается доверия, то после некоторых событий это для меня вопрос очень непростой.

Мы еще некоторое время поговорили, и я почувствовала, что отцу пора остаться в одиночестве. Он сник, все чаще брал в руки носовой платок, да и коньяк медленно, но верно делал свое дело. Я проводила его в спальню и отправилась в комнату для гостей. Немного поворочавшись и поняв, что заснуть будет непросто, я поковыляла в комнату