– Какие старушки?

– Которым не понравился запах кондитерской. Я видел, как они ходили по магазину с бумажными кульками и посыпали чем-то пирожные и торты!

– Выходит, те почтенные дамы испортили все сладости? Но как такое возможно? И почему они это сделали? – растерялся Сварре Нильсен.

Посетители молча переглядывались, недоуменно пожимая плечами.

– Кстати, – прочистил горло дедушка Оскар. – Обратите внимание, как хитро они поступили. Они испортили сладости солью, белым перцем и молотым имбирём. По виду эти приправы почти не отличаются от сахарной пудры. А если бы они посыпали сладости чёрным или красным перцем, все бы это заметили и ни за что не купили бы!

– Зачем? Зачем они это сделали? – пролепетал окончательно сбитый с толку Сварре Нильсен.

– А вот этого я не знаю, – развёл руками дедушка Оскар, – может, вы их нечаянно обидели, и они решили отомстить?

– Никого я не обижал! Я этих старушек вообще первый раз в жизни вижу. Это какое-то недоразумение! – застонал Сварре Нильсен. – Я опозорен… Какой скандал!

– А вдруг проверка? – прошептал кто-то из посетителей.

– Какая ещё проверка?

– Вдруг в вашу кондитерскую прямо сейчас нагрянет комиссия, которая проверяет качество тортов и пирожных?

– Тогда меня лишат лицензии! И я загублю дело, которое основал мой прапрадед аж в 1874 году!

– Разве так бывает? – испугался Мартин. – Ведь вашей кондитерской уже сто лет!

– Сто сорок, если быть точным! – в отчаянии воскликнул Сварре Нильсен. – Наши сахарные крендели покупал сам Король!

– Тогда не стоит терять ни минуты! – поторопил его дедушка Оскар. – Быстро закрывайте магазин и выбрасывайте все испорченные продукты на помойку. Кроме этого чизкейка, – если вы не против, я заберу его с собой. Хоть он и солёный, но мне очень нужно его съесть.

– Конечно-конечно, забирайте! Остальные сладости мы выкинем и будем работать, засучив рукава, весь день и всю ночь. Так, сначала нужно испечь миндальный торт для Эббесенов! Нет, сначала нужно позвонить им и сообщить, что его можно будет забрать только вечером! – И Сварре Нильсен кинулся к телефону.

– Но как же так! – возмутилась Матильда. – Вы даже не станете жаловаться в полицию? Ведь кто-то нарочно испортил вам сладости!

– Нет, не стану, – оторвался от телефонной трубки Сварре Нильсен. – Если люди узнают, что в нашей кондитерской испорченные продукты, они просто перестанут к нам ходить. И мы разоримся!

– Не волнуйтесь, герр Нильсен, мы никому ничего не расскажем, – заверили бедного кондитера посетители и быстро стали расходиться. Скоро кондитерская опустела. Последними её покинули дедушка Оскар, Матильда и Мартин.

– Я на его месте заявила бы в полицию, – упорствовала Матильда. Вдруг эти старушки сумасшедшие? Вдруг они будут бегать по городу и портить продукты во всех магазинах?

– Они совершенно точно сумасшедшие, – отозвался с набитым ртом дедушка Оскар, – разве нормальный человек станет портить такие вкусности?

– Дедушка, как ты можешь есть чизкейк? Он ведь солёный! – полюбопытствовал Мартин.

– Очень солёный. И поэтому очень невкусный. Но сахар-то из торта никуда не делся. А мне он жизненно необходим. – И Шоколадный дедушка взялся за новый кусок чизкейка. – Вы не волнуйтесь, сейчас я поем, наберусь сил, и мы пойдём в другую кондитерскую.

– Тогда давайте посидим, пока ты ешь, – предложил Мартин.

– Давайте!

И дедушка Оскар плюхнулся на ступеньки кондитерской Сварре Нильсена.

– Всё равно магазин закрылся, так что никому мы проход не загораживаем, – объяснил он.

Мартин с Матильдой сели рядом.

– Дедушка Оскар, а можно, пока ты ешь, мы ещё про твои часы порасспрашиваем? – поинтересовалась Матильда.

– Валяйте! – махнул рукой дедушка Оскар и взялся за новый кусок чизкейка.

– Я про кукушку хочу узнать. Она ведь механическая?

– Судя по тому, сколько поглощает зерна, она всё-таки живая.

– Она ест зерно?!

– Ещё как ест. И пьёт воду. А ещё ругает меня почём зря. Я хотел её Вафлей назвать, так она чуть мне глаза не выклевала. Вот характер! Думаю, механическая кукушка ведёт себя покладистей.

– А откуда у тебя эти часы?

– От матушки моей достались. В наследство. Раньше они принадлежали моему деду Кристиану, а ещё раньше – прадедушке Оскару. Меня, как вы понимаете, назвали в его честь.

– А кукушка, значит, всё это время живёт в часах? Сколько же ей тогда лет?

– Я как-то пытался спросить, сколько ей лет. Ну и скандал она мне закатила! Мол – у женщин возраст не спрашивают. Пропесочила меня так, что я три дня потом от любого шороха вздрагивал. Так что, сколько ей лет, я не знаю. И узнавать не буду. Хотите – сами спрашивайте.

Матильда с Мартином сияли от счастья. Ни о чем подобном они ещё никогда не слышали. С дедушкой им совершенно точно повезло!

– Как хорошо, что ты у нас есть! – Матильда ласково прижалась щекой к плечу дедушки Оскара… и прилипла!

– Ага, – обрадовался дедушка. – Видите, я уже полностью восстановил силы. Теперь можно отправляться за новой порцией сладостей. Возьмём пять килограммов шоколада, штук сорок рогаликов с корицей и столько же булочек с заварным кремом. Ну и всякого по мелочи – драже, засахаренных орешков, мармелада…

И дедушка Оскар с усилием отодрал себя от ступенек.

– А теперь вы рассказывайте о себе, – велел он детям, когда они зашагали вниз по улице. – А то вы обо мне уже всё знаете, а я о вас пока ничего не знаю.

– Мартин, ты первый, – уступила брату Матильда.

И Мартин принялся рассказывать дедушке всё, что о себе знал: когда родился, что любит есть, какие у него в школе друзья. А потом о себе рассказала Матильда. Дедушка Оскар слушал внимательно, иногда задавал вопросы, на которые дети с большой охотой отвечали.

Скоро они оказались у гостиницы «Соль и перец». Поверни они головы направо, обязательно разглядели бы за высокими затемнёнными окнами ресторана гостиницы трёх обедающих старушек, с которыми недавно столкнулись у дверей кондитерской. Но дедушка с внуками были так поглощены разговором, что прошли мимо и ничего не заметили.

Зато их заметила Хельга!

– Где-то я этого рыжего типа уже видела, – задумчиво протянула она, поливая рыбу белым уксусом.

Магда с Агнес взглянули в окно.

– Так это же тот тип, с которым мы столкнулись у входа в кондитерскую! – воскликнули они.

– Да, это он. Но у меня такое ощущение, что я его видела раньше. Вот только где?