Потом он поставил чашу рядом с дощечкой для еды.

— Ваша очередь, поручный, — сказа он.

— Да… очередь моя… — Фриян вдруг задумался. — Скорее всего, эта история переплетена с вашей, но я пока не понимаю, где и как… В конце лета из северных краёв стали поступать странные донесения о голоде и болезнях. Царь отрядил меня и несколько других поручных выяснить обстоятельства, потому что никаких оснований для голода не было — урожай удался, и даже прошлогодние запасы оставались до зимы самое меньшее. Однако мы двинулись в путь — в разные места. При мне была сотня воинов, двенадцать человек обозников, а также трое учёных мужей — с двумя из которых вы можете поговорить, они спаслись. Первые недели пути не вызвали у нас никакой тревоги, селяне были сыты и здоровы. Но за рекой Лисьмой[6] — знаете, где это? — (Ний кивнул.) — вдруг сплошь начались несжатые поля и брошенные деревни. Потом стали попадаться деревни с мёртвыми. Люди собирались где-то в одном месте и умирали…

Фриян тоже налил себе воды. Он уже думал было, что все эти воспоминания подёрнулись дымкой, но тут почему-то сдавило горло.

— Я сделал глупость — разделил отряд натрое. Чтобы проверить как можно больше земель. Но стали пропадать гонцы. Пришлось снова объединяться, и всё равно пропадали дозорные, разведчики… потом просто стали исчезать люди на ночёвках. Так мы потеряли треть. Одного учёного тоже — цирюльника Агапа. Вошёл у всех на глазах в дом — и не вышел. Мы ни разу не встретили живых, но всегда чувствовали, что за нами следят, кружатся вокруг… непонятно кто. Наконец в одной деревне нашли живых — вот, трое из них с нами… Деревенский колдун смог защитить свой дом оберегами. Говорил, что людей охватило безумие, принесённое какими-то странными птицами. Я решил, что надо возвращаться…

Он отпил глоток.

— По дороге был полуразобранный мост. Мы его починили, но когда половина отряда перешла, мост вспыхнул. Мы потеряли… очень многих. И все собранные свидетельства, захваченных безумцев… почти всё. Выжило тридцать четыре человека. Постоянно казалось, что на нас нападают, хотя не прилетело ни единой стрелы, не появилось ни единого врага. Был туман… такой необычный. И в этом тумане отряд мой… истаял. Мы вроде бы держали порядок, но час от часа кто-то исчезал, один за другим. Так мы и шли, пока не вошли в лес. В лесу тумана не было, но и нас почти не осталось. На предпоследней ночёвке пропали трое воинов. Я не знаю, может быть, и сами ушли… не знаю, не могу сказать. А на последней — перед тем, как вы нас нашли — один из воинов попытался меня убить. У него были совершенно белые глаза, он ничего не понимал. Скрутить его не получилось… Вот, собственно, и всё. Остальное вы знаете.

Ний молчал, сосредоточенно крутя чашу в руках. Потом спросил:

— Птицы, говорите?

— Птицы. Колдун их очень подробно описал, эти записи уцелели. Впрочем, он сам здесь, может повторить.

— Да, наверное… Ягмара позже поговорит с ним. Что вы собираетесь делать дальше?

— Нужно добраться до Цареграда. Или хотя бы до проезжей дороги — послать доклад по эстафете. Мы отправляли записки с почтовыми голубями, но когда узнали самое главное, голуби уже кончились… да и те, которых отправили, — добрались ли?

Ний молча покивал. Потом сказал:

— У Ягмары было… предчувствие, видение, не знаю, как правильно… что нам с ней скоро предстоит расстаться. Наверное, это означает, что мне придётся вас проводить.

— Это было бы очень кстати, — сказал Фриян. — Дело в том, что я совершенно не представляю, где мы сейчас находимся. Вообще-то, если бы вы смогли нарисовать нам карту…

— Увы, — Ний покачал головой. — Я тоже не знаю, где мы. Конечно, если просто идти на восход, то рано или поздно упрёшься в дорогу кочевников. Но дело в том, что там всё мертво. Чёрный мор. Не знаю, есть ли живые в Аркаиме…

— Ещё и чёрный мор…

— Да. То есть придётся идти на юг, за Джаиг, на Царскую дорогу. Это не меньше месяца пути. Опять же, Ягмаре решать, но я бы посоветовал вам оставить здесь больного, женщину и ребёнка. Да и старика бы…

— Колдуна я обязательно должен привезти к царю. Он важнейший очевидец. Да и в дороге показал себя с наилучшей стороны…

Фриян допил воду и посмотрел на чашу.

— Это вы всё сами делали?

— Да. Мы ведь попали сюда почти с пустыми руками. Я могу попросить вас оставить нам один топор? Наш маленький и уже еле дышит, Ягмара пыталась его укрепить, но, вы же знаете, железо нечувствительно к волшебству. А кузницу я поставить не могу…

— Конечно. У нас мало имущества, но вы можете взять из него всё, что вам необходимо. За исключением того, без чего не обойтись в походе… Кстати, а зачем вам идти, если вы, как и мы, не знаете местности?

Ний усмехнулся.

— У меня будет проводник…

Он не закончил. Пение Ягмары перешло в долгий высокий всхлип, и наступила тишина.

Ний вскочил и быстро пошёл к шалашу. Замешкался перед входом. Но тут занавес из рогозовых стеблей раздвинулся, и Ягмара с трудом, на четвереньках, выползла наружу. Тут же повалилась на бок, откинув голову лицом кверху. Глаза у неё были совершенно бессмысленные, как у младенца. Откуда-то возник Шеру, напрягся было, но почти тотчас расслабился и лизнул её в нос. Ягмара закрыла глаза, снова открыла. Теперь они сияли.

— Что?.. — начал Ний, но Ягмара просто показала ему рукой на вход в шалаш.

— Я могу зайти?

Она чуть заметно кивнула.

Ний сложился и протиснулся в низкий и узкий проход.

В шалаше было совсем темно, глаза долго привыкали, чтобы хоть что-то увидеть. Пахло сыростью и чем-то ещё, из глубокого детства. Наконец он понял, куда надо смотреть.

На дне когда-то выкопанного им крошечного пруда под слоем воды лежало обнажённое тело Акболата.

…он ступал босыми ногами по округлым разноцветным ярким камням, и кто-то сверху крепко держал его за поднятые руки. Он дошёл до прозрачной воды и стал радостно подпрыгивать, подняв множество сверкающих брызг. Потом он куда-то бежал, зацепился ногой за корень, и земля опрокинулась и метнулась ему в лицо. Была белая вспышка. Он потрогал себя за лоб, потом посмотрел на руку — рука была в красном. Почему-то стало страшно. Он знал, что на этом месте будет шишка, которая постепенно исчезнет только через много лет…

— Нет, конечно, — сказала Ягмара, с жадностью глядя на следующий кусок мяса; но надо было сделать паузу. — Ещё много работы. Но она другая. То есть самое трудное позади, а впереди — самое сложное. Сейчас главное — не торопиться, не жадничать. Я даже могу дня два просто отдохнуть. Потом ты, — она кивнула Нию, — мне будешь нужен на некоторое время. А потом я уже смогу здесь обходиться сама…

— То есть нам ждать ещё два дня? — уточнил Фриян.

— Три, — сказала Ягмара.