лился тусклый свет, но хотелось надеяться, что никто не обратит на это внимание. Мы прошли дальше.

– Что, снова подсобка со швабрами? – ехидно уточнил вор. – Я смотрю, вас так и тянет на уборку.

Как я ни щурилась, но ничего разглядеть в темноте не смогла. Казалось, это он недавно был почти слепой, а теперь надо же: видит точно днем!

– Господин Грант? – взволнованно сказала я, пытаясь найти своего защитника на ощупь и натыкаясь на что-то успокоительно-теплое и мягкое.

В минуты волнения в руках все время хотелось что-нибудь сжимать, чтобы успокоиться. Мои пальцы сомкнулись на его плече, я сжала их покрепче, но услышала голос поодаль:

– Я здесь.

– А кого я сейчас трогаю?

– Не меня, – пояснил декан под смешок нашего нахального спутника.

Я тут же отдернула руку от него и поежилась, стиснув руки на груди.

– Здесь должен быть проход дальше, – уже менее твердо прозвучал голос Деймана. – Если конечно, в этой действительности и его не переделали во владения Анны.

– Идите за мной, – хмыкнул грабитель, смело шагая в полный мрак. – Тоже мне, ученые маги…

Глава 6.1. Дейман

Через час мы сидели в кафе недалеко от академии и ждали, когда нам принесут заказ. Время от времени посетители бросали на нас любопытные взгляды – ничего удивительного с учетом того, какое зрелище мы собой представляли. Все взъерошенные, в пыли после блужданий в темноте по подземелью. А я еще и в чужом полушубке, вытертом, не подходящим по размеру и фактически украденном из той подсобки, в которую переделали бывший спуск к подземным лабораториям.

Выглядел полушубок ужасно, но следовало благодарить судьбу, что кто-то бросил его в подсобке и мы на него случайно наткнулись. Зима со двора никуда не делась, а моя верхняя одежда канула в том же недостижимом теперь времени, что и мой факультет.

При мысли о нем настроение, только-только начавшее оттаивать в тепле и уюте, вновь испортилось.

Факультет был далеко не единственным изменением, случившимся в этом времени. Направляясь к этому кафе, мы шли по хорошо знакомым нам улицам – и с трудом их узнавали.

Дома стояли там же, где и раньше, но на месте знаменитой аптеки, куда полгода бегало за лекарствами, открылась книжная лавка. Знакомые люди проходили мимо нас, не узнавая, и, наоборот, со мной очень тепло поздоровалась пожилая женщина, которую я видел впервые в жизни. С улиц пропали почти все газовые фонари – они остались только на главной площади. Остальной город по-прежнему освещали старые, масляные, которые приходилось зажигать фонарщикам. Железная дорога, связывающая Элавию со столицей нашего герцогства, никуда не делась. Однако, судя по всему, ее строительство закончилось совсем недавно, то есть лет на двадцать позже, чем это произошло у нас.

В общем, цивилизация в герцогстве заметно отставала в развитии. Благо хоть деньги были теми же, иначе мы бы не смогли заплатить за еду.

Я задумчиво вертел в руке мелкую монетку с гордым профилем герцога Исангерда дель Йенса, когда молоденькая официантка принесла мне кофе, Эвенвуд – какао, а грабителю – крепкий черный чай. Девушка эта была мне знакома – в «старом» времени она училась на последнем курсе артефакторики и подавала большие надежды. А в «новом» времени у ее таланта нет никаких шансов раскрыться.

– Делать-то что будем? – спросил вор, едва официантка отошла. – Мне вообще-то надо вернуться домой.

Он глянул на меня хмуро исподлобья, еще прицениваясь, чего от меня ждать, каких новых сюрпризов. На его лице темнели пятна грязи после нашего путешествия по тайным ходам, в глазах мелькал опасный и какой-то чужеземный блеск, но безжалостным убийцей он всё равно не выглядел. Хотя стоит быть настороже.

– В самом деле, прошло целых пятнадцать минут, а мы до сих пор без плана, – поддел я его нарочно, убирая монету. – По-моему, здесь нечего обсуждать – всё и так очевидно.

Он посмотрел на меня такими же непонимающими и одновременно удивленными глазами, какими на меня обычно смотрели первокурсники, когда я приходил к ним вести введение в артефакторику.

Аспирантка хмыкнула.

– Что смешного, Эвенвуд? – сухо осведомился я.

– Вы соображаете слишком быстро для обычных людей вроде нас. Будьте добры, растолкуйте нам, что такого очевидного в нашем положении. Мы фактически в другом мире – факультет исчез, артефакторика запрещена, а я теперь невеста человека, которого на дух не переношу. Всё так просто!

Я потер переносицу, проигнорировав явное ехидство в словах аспирантки. Разжевывать… Да, вот за это я и не любил преподавательскую работу. Почему студенты сами не могут понять элементарные вещи?

Раньше меня это раздражало. А теперь я бы полмира отдал за то, чтобы вернуть всё, как было. Факультет был моей жизнью – ничуть не в переносном, в самом буквальном смысле. Ни семьи, ни других увлечений… Без артефакторики я был никем.

Прежде чем заговорить, я сделал глоток кофе и, задавив вдруг взвывшую в сердце тоску, выдохнул. Крепкий, с ярким вкусом – к счастью, некоторые вещи в «новом» времени не изменились. Напиток был так же прекрасен, как и всегда.

– Наш прыжок в прошлое изменил наше будущее – время, в котором мы находимся прямо сейчас. Мы на практике доказали, что теория фрагментарного времени Фирлиха, по которой изменения в прошлом не меняют настоящее, а создают новую Вселенную, несостоятельна. И напротив, верна та теория, которую выдвинул профессор Койден. По ней время – это непрерывная линия, и если ты изменяешь прошлое, то…

Аспирантка прокашлялась.

– Спасибо, что вы такого высокого мнения обо мне, господин Грант. Разнообразные гипотезы о времени проходят на четвертом курсе, я с ними знакома. Вы можете объяснить, что нам делать в нашей ситуации? Похоже, ответ у вас уже есть.

Я вздохнул и повернулся к вору.

– Ладно, начнем с простых вещей. Как твое имя?

– Ян, – помедлив, ответил тот.

– Просто Ян?

– Какая разница, как меня зовут?

– Огромная, – я снова потер переносицу. – Видишь ли, артефакт перенес тебя в наше время. Это значит, что в своей эпохе ты исчез. Всё, что ты должен был сделать в жизни, не