— Мерзавец вы, господин граф, — сказала Кэйт, прижимаясь ко мне.

— А что, святой отец больше грехи не отпустит? — забеспокоился я.

— Наш патер ремонт церкви затеял, — хихикнула фройляйн, перебирая волосы на моей груди. — Ну, представь себе — сколько лет наш храм стоял в запустении? От пейзан-арендаторов, какие деньги? Они больше зерном да репой десятину выплачивают, а это еще продать надо. А теперь ты появился. Ни разу не считал, сколько ты талеров пожертвовал? Патеру еще крышу менять, новые витражи ставить…Хочешь не хочешь, а ты теперь наш ктитор. И патеру деваться некуда.

— Значит, грехи отпустит?

— Ладно, с грехами потом разберемся, — отрезала Кэйт. — Ты скажи, зачем ты мне столько времени врал?

— Разве я врал? — хмыкнул я. Хотел сказать какую-нибудь глупость, но увидел, что фройляйн собралась обидеться, поспешно сказал: — Ну, ты же у меня умница. Сама обо всем догадалась. Ну, сама посуди — какой же я граф, если мое графство невесть где? Или, тебе непременно хочется стать графиней?

— Хочется. Одно дело — быть баронессой с купленным титулом, другое — именоваться графиней! Да, а каков твой полный титул?

— Граф д’Арто де Ла Кен.

— Артакс — чтобы голову не ломать? — догадалась девчонка.

Я в нескольких фразах рассказал Кэйтрин о своем низвержении из графов в наемники, о своих родственниках, упекших меня в солдаты, а потом попытавшихся вернуть в лоно семьи.

— Все-таки, не понимаю, — сказала Кэйт, приподнявшись на локте. — Ладно, поначалу тебе было обидно. Тебе сколько лет было, когда стал наемником?

— Двадцать.

— Хм. На целых два года старше, чем я. Ладно, — принялась рассуждать Кэйтрин. — Мужчины взрослеют медленнее, чем женщины. Допустим, поначалу тебя грызла обида на семью. Как пишет Енох Спидекур — подростковый эгоцентризм. Но потом-то? Ты двадцать лет обижался на своих родственников?

— Все правильно, — улыбнулся я неизвестно чему. — Поначалу, мне было обидно, а потом вдруг понравилось. Думаю, я был бы плохим графом, скверным герцогом. Ну, не могу себя представить в роли управляющего поместьем. А быть воином — простым солдатом, потом полковником, военным комендантом, получалось неплохо. Я всегда уважал людей, умеющих что-то делать хорошо. Хороший ремесленник, хороший купец. Вон, мой старый друг Енох, хоть и пьяница, но талантливый ученый, коль скоро даже такие умницы, как ты, читают его книги. А ты — замечательная девушка, толковая управительница.

— Подхалим! — легонько «боднула» меня Кэйт.

— Угу, — ответил я.

Я зевнул, невесть в который раз, смежил веки, собираясь заснуть.

— Подожди, — затормошила меня любимая, — у тебя весь день впереди, выспишься. Скажи — что герцогу от тебя нужно?

— Хочет, чтобы я нашел его сына.

— Наследник пропал? — взвилась Кэйтрин. — А почему об этом никто не знает?

— Мы с тобой знаем. Ну, еще с десяток человек. Хотя, может и больше. А зачем знать остальным?

Фройляйн Йорген опустилась обратно на подушку, немного подумала и твердо сказала:

— Правильно. Не стоит об этом никому говорить. Иначе — шум, сплетни. Фу, как я всего этого не люблю. Пропажа наследника — это секрет?

— Разумеется. Его Высочество считает, что наследнице рода Йоргенов доверять можно.

Кэйтрин с гордостью посмотрела на меня, выпятив нижнюю губу. Потом спохватилась:

— А когда ехать? И куда?

— Ехать завтра с утра. В Швабсонию.

— В Швабсонию?! — вытаращилась девчонка.

— А что такого? — удивился я.

— Но туда же невозможно проехать. Сплошные горы. Есть пара тропок, по которым купцы ходят. Из Швабсонии, в основном, книги несут, а у нас переписывают. Знаешь, сколько подлинник Спидекура стоит? Пять талеров! Из Силингии в Швабсонию вообще ничего не унести, даже часы. Они переход через горы не переносят.

—Но я-то оттуда как-то приехал? — пожал я плечами. — Мантиз из Швабсонии новости получает. Да тот же герцог, откуда бы он обо мне узнал?

— Ну, с тобой всегда все не так, как у людей. Кто бы еще додумался отправиться в Шварцвальд? Только ты. Значит, ты и туда можешь сходить, и оттуда.

Получается, да. И отыскать мальчика — это мой долг. Мой долг даже не перед герцогом, а перед тем краем, что принял меня и стал родиной.

Три всадника, три заводных коня, это уже почти караван и скорость ему будет задавать медлительная кобыла, на которой навьючено оружие мага. Уж не знаю, зачем он взял с собой полный доспех, вместе с турнирным копьем, но это не мое дело. Я сам ограничился старой проверенной кирасой, мечом и метательными ножами. (Вру. Сзади, за пояс, заткнут небольшой кистень, а у седла прикреплен топорик.) Кобыла Габриэля, впрочем, мне нравилась, чуть больше, чем его слуга. Смазливый, без определенного возраста. В театре, такие как он, до старости лет, играют юных служанок. Не то, чтобы он был нерасторопный, медлительный, отнюдь. Не скулил, не просил скакать помедленнее. Но парень мне чем-то не понравился. Чем именно, пока сказать не мог.

Герцогство я знал неважно, но дорогу, по которой когда-то попал сюда, запомнил прекрасно. По моим прикидкам, от Урштадта и до гор, понадобится дня три. Не так уж и много. Еще пару дней придется провести в горах, а там будет Швабсония. А вот сколько времени мы проведем в поисках мальчика, сказать не мог. Это могли быть и три дня, и три года. Здесь надо полагаться только на чутье придворного мага и на удачу.

От гор, через которые я когда-то «перевалил» и до первого города герцогства, где осел, жилых мест не было. Раньше я об этом не задумывался, а теперь, сравнивая еле пробитую тропку с иными дорогами Силингии, отсутствие деревень, постоялых дворов, невесть в какой раз подумал — а почему Швабсония и Силингия отделены друг от друга? Наличие гор — слабое объяснение. Вон, в той же Швабсонии, гора на горе, круча на круче, что не мешает купцам водить обозы по серпантинам, солдатам идти походом из равнинного княжества на какое-нибудь горное королевство. Ладно, когда-нибудь, я об этом узнаю. (Ну, а может нет. Такое бывает.)

Ближе к вечеру решили устроить привал. Расседлал гнедого, скинул перекидные мешки с кургузого (Кэйтрин не хотела отдавать, пришлось убедить, что в дороге надежный конь — половина успеха!), напоил, отпустил пастись. Глянул краем глаза — не намечается ли у коней драчка, убедился, что все в порядке — на такую кобылу мой Гневко не западет, а с меринами у него разговор короткий — зубами за холку, или за круп, вот и все.

На стоянке наш маг отдыхал. Ну, ему по статусу можно, да и возраст приличный (морщины убрал, но матушку-природу не обманешь!). Я натаскал хвороста, развел костер, поставил котелок с водой поближе к краю (можно бы и рогатки найти, но было лень заморачиваться) и принялся ждать, пока вода закипит, обдумывая — стоит ли варить кашу на всех, или господин маг со слугой станут кушать отдельно.