Однако к танку не повез. Сказал, что машина сломалась и ее ремонтируют. Почему-то не хотелось ехать по дороге, ведущей в Сарженку.

В поездках проверял – не следят ли за ним? – но хвоста так и не заметил. И неудивительно: профессионалы!

На третий день раздался телефонный звонок.

– Привет, Бустер! – произнес знакомый голос. – Это следователь Лисогорский. Не забыл еще?

– Вас забудешь!

Душу Сергея царапнули кошачьи коготочки нехорошего предчувствия.

– Разговор наш помнишь?

– И разговор не забудешь!

Жора-Лис хохотнул:

– Молоток! Ты нам понадобился. Вместе с твоим помощником. Скоро тебе позвонит капитан Дмитрий Куприянов, оперативный работник нашего отдела. Будь с ним крайне ласков и бесконечно предупредителен. Именно он тебе и объяснит, куда и зачем вы отправитесь. Все ясно?

– Все ясно, начальник!

– Вот и добро! – Жора-Лис прервал связь.

А Сергей про себя выматерился и позвонил Жеке.

Снова тревога в душе родилась через мгновение после переноса. Впрочем, это, возможно, вовсе и не сталкерская чуйка сработала. Обычный человеческий страх. Просто Сергей неожиданно очутился во мраке. Хотя обычно по прибытии в Зону его встречал свет Жекиного фонарика, и только углы родного склада успешно прятались в тени.

Сейчас фонарик не горел. Но это оказалось не единственным отличием нынешней встречи со Стервью от предыдущих. Сергей просто физически почувствовал, что находится в помещении гораздо большего размера, чем склад, – вокруг ощущалась масса свободного пространства.

– Жека! – позвал он шепотом. – Ты тут?

– Тут, – послышался знакомый голос. – Не надо света. Осмо…

– Какого хрена, мать вашу за пилотку?! – прервал его другой знакомый голос. Очень и очень раздраженный. Это сквозь «кротовью нору» прорвался наконец капитан Куприянов. – Ты что, Бустер, надумал…

– Тихо, Димон! – шепотом сказал Сергей, не надеясь, что его услышат.

Но Куприянов услышал. И немедленно заткнулся.

Некоторое время Сергей изучал наступившую звенящую тишину. Если здесь и присутствовали порождения Зоны, они затихарились самым капитальным образом – ни шума, ни шороха. Но так монстры себя вести не умеют, непременно спалят свое присутствие. Они-то опасаться человека не приучены. Хоть чем-нибудь да выдадут себя. А значит, и нет поблизости незваных хозяев…

Жека, судя по всему, пришел к такому же выводу. Поскольку сказал негромко:

– Включаю свет.

Темноту прорезал луч фонаря. Пробежал по фигурам двух «мушкетеров», застывших в паре метров от Сергея, по рифленому металлическому полу под ногами, зацепил угол какого-то ржавого сооружения, устремился вверх и с трудом достал до высоченного, покрытого черной грязью потолка.

Да, это был вовсе не родной склад…

Сергей зажег и свой фонарь. А потом возникли еще четыре световых луча – Куприянова и оставшихся «мушкетеров».

Капитан первым делом пересчитал своих людей.

– Не понял! А где Атос?.. Бустер, где Атос?

– Боюсь, Димон, я не смогу ответить тебе на этот вопрос. По крайней мере сейчас… Что-то при переносе пошло не так. И вообще давай-ка сначала осмотримся!

Чтобы провести рекогносцировку, много времени не понадобилось. Странное ржавое сооружение оказалось прямоугольной конструкцией, напоминающей огромную ванну. Глубокой – метрах в трех от верхней кромки неподвижно стояла черная, блестящая в лучах фонарей жидкость.

В дальнем углу огромного помещения угадывались очертания неведомых агрегатов, похоже, сложенных из кирпича.

– Это термический участок на каком-то заводе, – уверенно сказал Куприянов. – Там вон печи стоят, а это масляная ванна для закалки. Или для отпуска, не помню уже… – Он посветил фонарем в лицо Сергею. – Ты же, Бустер, утверждал, что мы должны оказаться на небольшом складе. Какой же это склад, мать твою за пилотку?! В игры со мной играть вздумал! Не пожалей!

Сергей прикрылся от луча ладонью и прошипел:

– Прекрати меня слепить, кол тебе промежду булками!!!

Капитан отвел луч в сторону, а потом и вовсе выключил свой прожектор.

– Я и сам ни хрена не понимаю! – продолжал Сергей. – Всегда конечной точкой переноса был склад. Несколько лет мы там оказывались… Впрочем, Зона есть Зона, тут и не такие чудеса случаются.

– Мне ли не знать, в гробину нас всех со всеми нашими потрохами! – буркнул Куприянов. – Меня же с дерьмом сожрут, если задание не выполню! Что делать-то теперь будем?

Сергей сдвинул берет на лоб и почесал затылок:

– Хрен его знает, Димон! Я даже не представляю, удастся ли отсюда вернуться назад… Хотя когда сориентируемся, станет попроще… Если все-таки на Ваське… на Васильевском острове оказались, то до пункта возврата всяко сумеем добраться. Я, конечно, не весь остров исходил, но немалую его часть… В любом случае лучший выход сейчас – улечься спать. Как говорят умные люди, утро вечера мудренее. В темноте по Зоне толкаться – дополнительных приключений на свои задницы отыскать. Не знаю, как тебе, а мне моя, надеюсь, еще пригодится.

– Надо спать, – сказал Жека.

– Только требуется кому-то на стреме постоять. Хрен знает, чего тут ожидать! Мутантов скорее всего, раз мы очутились на заводе, здесь нет, потому что им нечего жрать. Но сюрпризы всякие случиться могут. Тебе ли не знать, капитан! Так что давайте-ка распределим ночные часы, чтобы каждый…

– Не надо каждый, – оборвал Куприянов. – В карауле пусть постоят мои «мушкетеры». Им сам бог велел.

Наверняка он был прав, поскольку знал о своих людях гораздо больше.

Насчет «каракалов» среди сталкеров ходили всякие слухи. Но никто никогда не утверждал, что среди спецназовцев помимо обычных парней встречаются и не совсем люди.

Да, наука, изучающая Зону, на месте не стоит, и «менгелевцы», видимо, не зря свой хлеб лопают. Иначе зачем для них мутантов у Матушки добывают?..

Но возможно ли, что эмблему со степной рысью носят, кроме людей, и существа, выведенные из живших когда-то в пределах Периметра? Увы, знать это с полной определенностью простой сталкер не может. Ясно пока только одно: если «мушкетеры» и не совсем люди, они вряд ли представляют угрозу для людей. Иначе бы Куприянов с ними в Зону не поперся. Да и у нас бы с Жекой, наверное, чуйка сработала. Хотя хрен его, конечно, знает.

– Хорошо, капитан. Караул – твоя ответственность.

Куприянов принялся ставить задачу «мушкетерам». Его голос был слышен, подчиненных – нет.

Вообще надо сказать, что, судя по голосу, о потере Атоса он уже не переживал. А с другой стороны, он же военный, для них потери на войне – естественное дело.