– Это, однако, не все, парень. Вот тебе еще один сюрприз.

В боковом кармане рюкзака Карадек обнаружил два удостоверения личности с фотографией Анны в возрасте семнадцати-восемнадцати лет. Первое – на имя Полины Паже, другое – Магали Ламбер. Оба имени мне были незнакомы.

Марк протянул их мне поближе, чтобы я как следует рассмотрел.

– Разумеется, это фальшивки.

Я был в растерянности. Мой взгляд скользнул за окно. Там, снаружи, кипела жизнь. Как ни в чем не бывало светило солнце, отражаясь в окнах дома напротив. Живые плети ползучего плюща обвивали балкон. Все-таки за окном – лето.

– Вот это – барахло, – заключил Марк, показывая мне первое удостоверение, – дрянная подделка. Такие делают в Таиланде или во Вьетнаме. За восемьсот евро ты можешь заказать себе такую же в любом криминальном районе. Ими часто пользуются наркоманы.

– А другое?

Карадек поправил очки на носу, словно ювелир, склонившийся над драгоценным камнем, поднес к глазам второе удостоверение и стал рассматривать его внимательнейшим образом.

– Это, конечно, получше, хотя и не вчера сработано. Ливанского или венгерского производства. Такое может стоить три тысячи евро. Конечно, экспертизу не пройдет, но с этим ты можешь спокойно жить, ни о чем не беспокоясь.

Земля закачалась у меня под ногами. Все мои предположения рухнули в одночасье. Мне понадобилась пара минут, чтобы прийти в себя.

– Теперь, по крайней мере, все ясно, – резко сказал Карадек. – У нас нет выбора. Мы должны пойти по следу и докопаться, что произошло с Анной Бекер в прошлом.

Я опустил голову. Опять воспоминание о страшном фото с тремя обгоревшими телами пронзило мозг. А в ушах стоял тихий голос Анны. Она шептала мне: «Это я сделала. Это я…»

Марк Карадек почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Как будто ему пятнадцать и он отправляется на первое в жизни любовное свидание. Тот же трепет и те же страхи.

Сыщик всегда остается сыщиком. Три сожженных трупа, битком набитая купюрами сумка, фальшивые документы, двойная жизнь Анны: адреналин наполнил кровь, и в Марке снова проснулся азарт охотника. Давно уже, с тех пор, как в него угодила шальная пуля, он не испытывал подобного нервного возбуждения, а ведь оно должно быть у каждого настоящего следователя, у геолога, ведущего поиск нефтяных месторождений, у разведчика, у шпиона… Никто из них не откажется от риска, когда идет по следу. Одно слово – охотник.

Выйдя из дома, где находилась квартира Анны, они с Рафаэлем решили разделиться, чтобы дальше вести расследование независимо друг от друга. Марк точно знал, чем следует заняться в первую очередь.

Квартал Бют-о-Кай, улица Гласьер. Карадек знал этот уголок как свои пять пальцев. Вытащив из кармана свой мобильник у светофора, пока горел красный свет, он поискал в контактах нужный номер. Матильда Франсанс. И, к своему удивлению, нашел, хотя прошли уже годы. Набрав номер, он почти сразу услышал в трубке знакомый голос.

– Марк! Столько лет прошло…

– Привет, красавица. Надеюсь, у тебя все в порядке? Ты, как и раньше, вкалываешь в социалке?

– Ну да! Правда, мне удалось вырваться из Фонда медицинского страхования в Эври, и теперь я в семнадцатом округе, в центре Батиньёль. А в марте собираюсь выйти на пенсию.

– Значит, на свободу с чистой совестью! Ну, пока ты еще на службе, сделай одолжение, найди мне сведения о…

– Так и знала! Не мог же ты мне позвонить просто так, по дружбе…

– …о юной девушке по имени Анна Бекер. У меня есть номер ее социальной карты; если хочешь, запиши.

На светофоре зажегся зеленый свет, и Марк, уже на ходу, достал из кармана сложенную вчетверо фотокопию и продиктовал Матильде номер.

– А кто это?

– Милая девушка, мулатка, двадцати пяти лет, заканчивает медицинский. Она пропала, и я дал слово ее семье, что разыщу ее.

– Подрабатываешь?

– Не совсем; скорее по доброй воле. Ты же знаешь, как говорят: стоит раз попробовать сыскной работы – и ты увяз на всю жизнь.

– Какие сведения тебе нужны?

– Мне все сгодится. Все, что тебе удастся накопать.

– О’кей, я посмотрю, что можно сделать. Я тебе перезвоню.

Марк, удовлетворенный ее согласием, отложил телефон.

Итак, кто следующий? Филипп Лельевр. Он опять взял трубку и набрал имя в поисковике. Имя «Лельевр» находилось на желтых страницах и фигурировало там в разделе «Стоматология». Марк не мог не заметить, что его кабинет расположен в том же номере, что и квартира Анны, которую она снимала в начале 2010-го.

Бульвар Пор-Руаяль. Вдалеке показалась стеклянная крыша павильона входа в метро, еще чуть подальше – увитый зеленью фасад Клозри-де-Лила. Карадек включил поворотник, чтобы свернуть на проспект Обсерватуар, и миновал фонтан, где плескался целый табун каменных коней, орошая все вокруг брызгами и водяной пеной. Оставив машину под каштанами, он вышел, хлопнув дверцей, и постоял какое-то время рядом, чтобы докурить сигарету. Лениво разглядывая расположенный напротив маленький зеленый дворик, за которым виднелось здание Центра Мишле из красного кирпича, теплых африканских тонов, заметил детей, играющих на детской площадке. Карадек погрузился в воспоминания. Когда-то давным-давно, когда он жил на бульваре Сен-Мишель, ему случалось приходить сюда поиграть со своей дочуркой. Безоблачные были времена, но только потом он понял, что это было счастье. Марк зажмурился, но воспоминания не отпускали, картинки множились, и перед глазами вставали другие сцены, другие места. В ушах стоял звонкий смех дочки, когда ей было всего пять-шесть лет: как она каталась с горки, кружилась на карусели около Сакре-Кер, вприпрыжку скакала за мыльными пузырями… Он вспомнил, как на пляже Паломбаджи держал дочку на руках, а она, запрокинув личико к небу, показывала пальчиком на кружащего в вышине бумажного змея.

В определенном возрасте человек уже ничего не боится, кроме воспоминаний. Где он это слышал? Попытался вспомнить, но не смог. Раздавив потухшую сигарету каблуком на тротуаре, Карадек перешел улицу, позвонил в дверь большого дома и стал торопливо подниматься по ступенькам. Как и некоторые другие бывшие полицейские, он сохранил служебное удостоверение. Сунув его под нос хорошенькой брюнетке в приемной, Марк сказал:

– Следственный отдел, мадемуазель. Мне нужно поговорить с доктором.

– Сейчас я его предупрежу.

Ему понравилось вновь испытать почти забытые ощущения: почтительность со стороны населения, желание угодить представителю власти, демонстрация уважения – сезам цветов французского флага творил чудеса… Он приготовился ждать, опершись о стойку регистрации. Должно быть, кабинет дантиста недавно ремонтировали – в воздухе ощущался запах свежей краски. Интерьер был очень мил: в стиле хай-тек и одновременно очень уютный: стойка и кресла из светлого дерева, стеклянные стены и бамбуковая ширма. В приемной приглушенно звучала успокаивающая музыка, напоминающая плескание волн о морской берег, слышались звуки флейты и романтической арфы. Просто потрясающе!