Я видел — напиток ей не нравится, но горло девушки вдруг свело судорогой, как бывает, когда хочешь заплакать. Она не знала, что это такое, или, по крайней мере, убедила себя в том, что не знает. И теперь ей надо было отпить, пусть даже этого жуткого гоблинского чая, чего угодно, лишь бы голосовые связки расслабились и перестали корчиться, выпустив на волю слова.

— Я должна, — амазонка коротко улыбнулась.

Нет ничего хуже таких улыбок.

— И как ты собираешься это сделать?

Она подумала, только для вида, — ответ был уже готов и ждал только вопроса.

— Ты говорил, что знаешь колдуна света?

— Да, — подтвердил я. — Его зовут Порфирий. Живет на острове Рюген, при храме Свентовида. Сама знаешь, эта школа волшебства не пользуется особой популярностью. Для боя не создана, да и денег не приносит. Он, скорее, монах, чем чародей.

Тяжелый полог распахнулся, пропуская в юрту серого гнолла. Свистящая вьюга влетела следом за ним, веером метнула на пол хрустящую крошку, лизнула холодным языком лица тех, кто сидел рядом с входом.

— Это то, что мне нужно, — сказала Снежана. — Думаешь, он согласится помочь?

— Порфирий никому не отказывает в помощи, — ответил я. — Возможно, потому, что его редко о чем-то просят. А что ты задумала?

Девушка обхватила пиалу обеими руками.

— Колдуны света — единственные, кто умеет заклинать призраки. Ты говорил, он очень силен?

— Он архимаг.

— Отлично. Пусть успокоит души рабов. Тогда они перестанут пытать Ольгерда. Знаю, это не каждому чародею по плечу, но надо попытаться.

Гнолл прошел мимо нас, устраиваясь возле котла с едой. Это место уступали тому, кто пришел последним — таков обычай Ледяной степи.

Юрта не топится; в основном, ее согревает тепло тех, кто собрался здесь.

Единственный огонь полыхает под начищенным казаном[3], в котором варится похлебка. Он мал, как звезда на далеком небе, — но тот, кто долгие часы брел по заснеженной пустыне, рад даже тихому потрескиванию дров, и слабому аромату чая.

— Ты хочешь, чтобы я сам попросил об этом Порфирия? — спросил я.

— Тебя он знает. И потом, я не хочу бросать Ольгерда одного. Вернусь к кургану, прочитаю несколько заклинаний. Магия огня призракам не страшна, но я немного училась на некромантку. Все лучше, чем ничего, да и ему будет приятно чувствовать, что я рядом.

Хозяин-гоблин прошел мимо нас, шлепая валенками по расстеленным на полу шкурам.

— Для того, чтобы попасть на Рюген, необходимо несколько месяцев, — предупредил я. — Остров защищает могущественная магия. Это столица Свентовида — туда нельзя перенестись с помощью колдовского портала.

— Я знаю, — сказала Снежана. — Потому и хочу остаться. Ольгерд должен знать, что я о нем не забыла. Если поедем вместе, он подумает, будто я его бросила.

Я откинулся на вышитую подушку.

— Думаешь, успеешь найти за это время? — спросил я.

Амазонка вскинула голову.

— Что?

— Череп Всеслава. Тот, что, согласно легенде, способен изгонять призраки. Я буду совершать долгие ритуалы очищения, — без которых нельзя ни попасть на остров, ни покинуть его. А ты тем временем примешься искать вещь, которую даже некроманты запретили упоминать в своих летописях — а уж им-то, казалось бы, не с чего бояться смерти.

Снежана стиснула зубы.

— У меня мысли на лбу написаны? — спросила она. — Если так, то вроде бы волосы длинные. Закрывать должны.

Я пожал плечами.

— Ты сама некромант, и знаешь — если маг Порфирий и согласится провести такой ритуал, то изгонит все души, в том числе и Ольгерда. После этого твой друг попадет в Нидгаард, откуда провалится в Геенну.

Не всегда приятно говорить о мертвецах правду, но порой это нужно сделать, чтобы живые не присоединились к ним.

— Только человек с чистым сердцем может выйти из Нидгаарда в Лимб, а оттуда вознестись в Элизиум. Рабов Ольгерда захоронили вместе с ним, заживо. Он знал, что это произойдет, а значит, виновен. Не думаю, будто ты хочешь такой судьбы для него. Значит, решила отправить меня поиграть в песочек, пока сама займешься чем-то очень опасным.

Девушка кивнула.

— Только череп Всеслава дает власть над мертвыми, — сказала она. — Какая ж я дура, что пыталась тебя обмануть. Надо было просто дать по затылку кастетом, заковать в цепи и запереть на время. В Диррахие есть дворец для таких целей…

Она отпила чая.

— Место хорошее. Сама проверяла. Там знатные дамы держат дорогих наложников. Если, скажем, драконов в пещере не хватило, и муж вернулся из похода пораньше. Игрушку надо куда-то спрятать, пока благоверный снова не отправится покорять мир, а евнухи Диррахия[4]позаботятся о нем за хорошую плату.

Снежана выудила кусочек гриба двумя пальцами, осторожно облизнула его и проглотила.

— Или если заездили бедняжку, и ему надо восстановить силы. Давно хотела тебя туда отправить — на отдых, да все не складывалось. А тут такая удача, и надо же, упустила момент.

Ведунья посерьезнела.

— Ты не должен ехать со мной. Сам же сказал, даже некромантов этот череп пугает. Тот поход у Всеслава с самого начала был неудачным. Воевода предупреждал, что нельзя плыть через пороги на ладьях.

— Печенеги отрезали ему дорогу, — подтвердил я. — Его дружине пришлось зимовать там. Наступил голод — такой, что за конскую голову давали полгривны. Когда пришла весна и лед спал, князь захотел прорваться через вражеские заслоны, — но измученная армия была обречена. Ему отрубили голову, а из черепа сделали чашу, оковав ее золотом.

— Никто не знает, как она приобрела власть над мертвыми, — продолжила за меня Снежана. — Хан передал его в дар оркскому кагану, и несколько лет кубок хранился в Кеграмском форте, на Камышовой реке. Затем его следы теряются.

— Говорят, орки испугались могущества чаши, — заметил я, — и поспешили избавиться от нее. Говорят, будто дух Всеслава преследует каждого, кто осмелится выпить из нее — но я полагаю, это просто легенда. Призрак князя скорее захотел бы отомстить печенегам, но этого не случилось.

Снежана бережно взяла меня за руку.

— Тебе незачем рисковать, — сказала она. — Ольгерд спас мою жизнь, а не твою. Я ему должна, а не ты. Найти голову Всеслава и свою сохранить — значит, слишком искушать удачу. Лучше уж с гоблинами в кости играть. А как найду — будет еще хуже. Для того, чтобы разбудить силу черепа, надо вызвать к жизни такие силы, что могут просто размазать.