У меня слегка кружится голова, язык (уже проверила) заплетается, так что я взмахиваю рукой, показывая, что горю желанием приобщиться к этому знанию. Катерина даже подбирается вся, настолько, видимо, это страшная тайна — прищуривает кошачьи глаза, сдувает с лица белую модную челку и, ткнув в сторону пострадавшим пальцем, тихо-тихо, по большому секрету, мне сообщает:

— Уверена, это все заранее поставили официанты. Чтобы не бегать туда-сюда. Представляешь, какие коварные! Особенно, брат твой. Не удивлюсь, если эту схему он и придумал!

— А если бы мы захотели ччего-тто другого? — безуспешно пытаюсь преодолеть речевой барьер. — И не сидели здесь, а п-потребовали?

— Он бы снова что-то придумал! — уверенно выдает Катерина. — У него на все отговорки!

Будь вина чуточку меньше, я бы не затронула эту тему: с учетом своего опыта, всегда считала скверным, когда в твою жизнь кто-то вмешивается. Но здесь все так очевидно, и, кажется, наболело, что я пару секунд делаю дыхательную гимнастику, навожу резкость во взгляде и предлагаю:

— С-соблазнила бы его уже и в-все… А потом как твой этот, бывший, ушла бы подумать, если вдруг что не понравилось.

— Соблазнила! — морщится Катерина. — Пыталась его пару раз соблазнить, а он мне сказал, что не может, не в состоянии!

— Не может этого быть! — мне кажется, я даже чуть трезвею, оттого мне обидно за мужскую состоятельность брата, которой, кстати, я только вчера лишний раз стала свидетелем.

— Может, — Катерина щедро обновляет себе вино, сообразив, что я за кофе еще даже не отправилась, а тут такой разговор, что и уходить мне нельзя, делится и со мной. — Он мне так и сказал! Не могу, говорит, я встречаться с девушкой, которую видел голышом на горшке и с конфетой в зубах! Не в состоянии, говорит, забыть этот шок!

Подруга грустно вздыхает, но видя, что я давлюсь смехом, не выдерживает и тоже улыбается.

— И главное умеет он как-то внушить, — добавляет она обиженно, — я теперь тоже думаю: надо же было попасть в такую нелепую ситуацию!

— Не переж-живай, — пытаюсь утешить ее, несмотря на приступы хохота, — будь он твоим братом-двойняшкой, ты бы не раз увидела его в шоковых, нелепых и даже дурацких ситуациях. Он тоже не без грех-ха!

Мы находим, что это отличный тост и выпиваем за то, что каждый имеет право на ошибку, но это не повод напоминать о ней спустя столько лет! А потом решаем, что, в принципе, хорошо посидели, можно и расходиться, а кофе у меня дома есть.

— Н-да… — окинув сцену и шест грустным взглядом, Катерина замечает пульт, который так и пролежал на диване, и просканировав помещение, обнаруживает на стене среди картин телевизор. — Давай разбавим впечатления мультиками.

Пока я восхищаюсь тому, что она не пьянеет и не с первой попытки нахожу свою обувь, Катерина со вздохом нажимает на красную кнопку пульта, откидывается на спинку дивана, и…

Мы обе нервно подпрыгиваем от неожиданности, когда вместо мультиков с экрана телевизора на нас смотрит девушка и дежурной улыбкой интересуется:

— Добрый вечер. Администрация клуба «Тайное желание» всегда к вашим услугам! Вы уже определились, чего хотите?

Показывая, что готова тут же броситься исполнять наши желания, девушка встает из-за стола, и теперь ее можно рассмотреть в полный рост. Симпатичная, светленькая, смутно мне кого-то напоминающая…

— Света! — радуюсь я тому, что опознаю незнакомку.

А рядом со мной слышится еще одно восклицание, но с другим оттенком эмоций:

— Так вот кому ты отдала юбку, в которую я заочно влюбилась! Интересно, при каких обстоятельствах…

До этого я рассматривала лицо девушки, но сейчас замечаю, что действительно, она в той самой зеленой юбке. И она на ней смотрится так же уместно, как на Катерине сапоги и желтая куртка. А на мне был бы кошмар как на том пареньке. В общем, прихожу к выводу, что некоторые просто не умеют носить Valentino.

— Оля, — узнает меня в свою очередь девушка, но в ее голосе радости нет.

Более того, даже услужливость пропадает.

Она оглядывается, словно кто-то нас может подслушать, а потом немного нервно интересуется:

— А твой брат знает, что ты в клубе?

— А з-зачем ему знать? — удивляюсь я. — Сам он меня приглашать не хотел, так что не его з-забота, как я сюда попала.

Девушка кивает, вроде бы соглашаясь со мной, а сама куда-то посматривает в сторону, и взгляд такой задумчивый-задумчивый… Ой, что-то мне это не нравится!

— Хорошо, я поняла, — бросив еще один взгляд в сторону и словно кого-то заметив, она опять растягивает губы в улыбке и предлагает: — Если вы определились, пожалуйста, озвучьте, ваше желание.

Я зависаю в растерянности от такой резкой перемены в человеке, но прислушиваюсь к себе и понимаю, что уже не хочу ничего. А Катерина, безошибочно угадав более удачную соперницу, и не только в борьбе за юбку, залпом осушает бокал вина, со стуком ставит его на столик и, пожалуй, в отместку за то, что здесь по телевизору даже мультиков не показывают, бухтит:

— Желание… что нам одно желание на двоих? Джинна хотим! Или Алладина! Да, Оль, ты как? Уж я бы потерла сейчас их восточную лампу!

Выдав эту тираду, Катерина ожесточенно нажимает на красную кнопку, снова откидывается на спинку дивана и закрывает глаза. Становится тихо, только камин потрескивает, да слышится обиженно сопение сбоку. Ну нет, так точно можно уснуть, а я хочу домой и чашечку кофе!

Я тянусь за сумочкой, ищу зеркало, но отвлекаюсь на телефон, который пронзительной мелодией призывает к ответу.

— Брат, — пожимая недоуменно плечами, надо же как быстро соскучился, принимаю вызов: — Ну как тебе отдыхается!

— Мелкая! — практически орет в трубку он. — Уходи из этого клуба! Быстро!

Я больше реагирую не на его приказной тон и практически приказ, а на то, как он ко мне обратился. Мы родились с разницей в пятнадцать минут, и мелкой он меня называл, только когда в детстве отбирал конфеты и когда уже во вменяемом возрасте сильно злился или переживал за меня.

— По какому праву? — выныривает Катерина из неги.

А я бросаю взгляд на наш опустевший столик, на бар, который мы слегка потрусили, и прихожу просто в священный ужас:

— Здесь все платно, да? И очень дорого? Мы что, не расплатимся?

— Мелкая, ты меня слушаешь вообще?! — громкий раздраженный голос Ильи чуть не дырявит мои барабанные перепонки. — Быстро взялись за руки со своей подружкой и сматывайте!

Я едва не роняю телефон от расстройства, но успеваю услышать извинения Ильи за горячность и обещание, что он по возвращении мне все объяснит. Он действительно волнуется, понимаю я, слышу по его голосу, поэтому даю обещание покинуть клуб как можно скорее.